ГЛАВНОЕ МЕНЮ

19 сентября 2014

Председатель правления Евразийского банка развития Игорь Финогенов — о новых проектах на евразийском пространстве и санкциях

В евразийской экономической семье ждут пополнение. По информации «Известий», вот-вот к ней примкнут Китай и Вьетнам, интерес проявляют также Словакия и Монголия. Смягчит ли это уход с постсоветского пространства крупных европейских инвесторов? Чей бизнес даже в сегодняшней «каше из санкций» может рассчитывать на получение выгодных кредитов? На эти и другие вопросы ответил председатель правления Евразийского банка развития Игорь Финогенов.

— Первый и самый важный вопрос, конечно, о санкциях. Вот Европейский банк реконструкции и развития (ЕБРР) объявил о своем выходе из ряда проектов из-за антироссийских мер. Сможет ли Евразийский банк развития — ЕАБР — его заменить, подхватить брошенные проекты?  

— Действительно, это очень неприятный инцидент. Ведь ЕБРР — один из крупнейших инвесторов в российскую экономику. Ежегодный объем его новых инвестиционных проектов превышал €2 млрд. Конечно, приостановка деятельности ЕБРР в России повлияет и на российских клиентов банка, но и на сам банк тоже. Доверие подорвано, и очень жаль, что наши коллеги не смогли дистанцироваться от политической конъюнктуры и ставят под угрозу бизнес в России, качество активов и надежность вложений банка.

В отличие от ЕБРР мы руководствуемся прописанным в основополагающих документах ЕАБР принципом политической нейтральности, который означает, что банк, его должностные лица и сотрудники не должны вмешиваться в политические процессы и события, происходящие в любом из государств — участников банка, а решения органов управления банка не должны приниматься под политическим давлением участников банка.

В связи с остановкой деятельности Европейского банка реконструкции и развития в России ЕАБР готов поддержать проекты, нуждающиеся в финансировании и соответствующие нашей стратегии. Это прежде всего проекты в энергетической, транспортной и муниципальной инфраструктуре, проекты повышения энергоэффективности и интеграционные проекты.

— Сейчас в ЕАБР участвуют шесть стран. Какие еще страны проявляют интерес?

— К присоединению к ЕАБР проявляют интерес ряд государств Азии и Европы, например Словакия и Монголия. До конца года войти в капитал банка может Вьетнам. Его доля в акционерном капитале сейчас обсуждается. В последнее время аналогичный интерес проявляет Китай. Вступление Китая в банк может иметь положительный эффект для развития его инвестиционной деятельности и будет способствовать дальнейшему расширению круга участников банка. И фактически банк приобретет функции банка Шанхайской организации сотрудничества, а капитал может увеличиться до $11,6 млрд.

— Если я правильно понимаю, для Вьетнама это первый шаг на пути вступления в Евразийский союз. А для Китая?

— Насколько мне известно, переговоры о формате участия Вьетнама в Евразийском союзе также находятся в продвинутой стадии. Вступление Китая в Евразийский союз на данном этапе не является приоритетом ни для него самого, ни для государств — участников этого союза. В будущем речь может идти о создании зоны свободной торговли.

Перспективы сотрудничества с Китаем в рамках различных институтов развития значительно более благоприятны. Здесь речь может идти о различных формах сотрудничества в контексте Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), о Евразийском банке развития, о продвигаемом КНР Азиатском банке инфраструктурных инвестиций.

— Много говорится о возможном отказе от доллара. Возможно ли это хотя бы на  евразийском пространстве?

— Согласитесь, странно выглядит, когда внутри союза расчеты идут не в национальных валютах. Мы уже работаем над оздоровлением данной ситуации: не так давно мы привлекли около $100 млн в тенге. Эти средства пошли на реализацию проектов в Казахстане. Если клиент получает выручку в национальной валюте, то мы стараемся кредитовать его также в национальной валюте.

— Единая валюта Евразийского союза — острая тема. Разговоры о ее возможном создании идут давно, но пока это только разговоры…

— Единая валюта — это формула очень тонкой настройки, предполагающая несколько слагаемых: валюта должна быть стабильной, финансовый рынок развитым, должен быть единый центр эмиссии и согласованная национальная финансовая политика. Пока никаких препятствий к этому нет: политическая воля есть, возможности — тоже. Есть планы перехода на единую валюту Евразийского союза к 2025 году. Думаю, это вполне реально.

Конечно, понадобится создание единого мегарегулятора, который задавал бы одинаковые правила игры на всем евразийском пространстве, чтобы не создавать условий для арбитража.

— А единая валюта — какая? Рубль? Или, может быть, как в Европе, некая валюта, которая не будет иметь отношения к ныне существующим?

— Много валют ходили на территории Евразии: алтын, дукат, тенге и, конечно, рубль. Можно выбрать любую. Я бы не исключал, что в дальнейшем, скажем, рубль заменит валюта с иным названием. Почему бы и нет? Каждая сторона сможет в пользу любого названия  приводить свои доводы. В конце концов, русское слово «деньги» и казахское «тенге» происходят от общего тюркского корня. Но главное — создать условие, когда эта валюта будет надежной.

— Существует точка зрения, что Евразийский союз — это исключительно политический проект, который не приносит России никаких экономических дивидендов. Так ли это?

— У этого мнения есть определенный автор — это бывший президент США Билл Клинтон, который прямо заявил, что создание Евразийского союза — это создание новой империи. Это полуправда, а значит, страшнее лжи. Конечно, США наши интеграционные процессы не могут нравиться. И действительно, экономическая интеграция без политической воли невозможна. Безусловно, в расширении ЕАЭС есть крупный геополитический интерес, в том числе для России. Вместе с тем в расширении Евразийского союза есть палитра экономических компонентов.

Для потенциальных новых членов (Армения, Кыргызстан, Таджикистан) экономический эффект от вступления в ЕАЭС существенный. Для России представляют интерес обеспечение благоприятного инвестклимата для отечественных инвестиций, прокладка транспортных коридоров.

— Насколько прочна ваша «подушка безопасности» — средства Антикризисного фонда ЕврАзЭС?

— Антикризисный фонд ЕврАзЭС (АКФ) в размере $8,513 млрд был учрежден в июне 2009 года правительствами шести стран: Армении, Беларуси, Казахстана, Кыргызстана, России и Таджикистана. Целями АКФ является содействие странам-участницам в преодолении последствий глобального финансового кризиса, в обеспечении их экономической и финансовой стабильности, и поддержке интеграционных процессов в регионе. В настоящее время на разных стадиях подготовки и реализации находятся шесть таких проектов. Название все-таки не совсем точное: не антикризисный фонд, а скорее фонд развития. Это длинные кредиты (до 20 лет) под 1% годовых.

— Вы уже инвестировали во многие проекты. Как оцениваете эффект от вложения своих средств?

— Наши инвестиции к 1 сентября 2014 года достигли $5,285 млрд. По оценкам, проведенным в рамках анализа проектов, в результате их реализации в государствах — участниках банка уже создано или будет создано в ближайшем будущем более 22 тыс. постоянных рабочих мест. 

Мы поддерживаем проекты во всех отраслях экономики, которые стимулируют торгово-экономические отношения между государствами — участниками банка. По нашей оценке, основанной на данных проектов и состоянии товарных рынков, инвестиционный портфель банка на 1 сентября 2014 года обладал потенциалом генерации взаимных торговых потоков в объеме $2,4 млрд в год. Мы поддерживаем совместные проекты, в том числе выход отечественных компаний на новые для них рынки соседних стран.