Муратбек Иманалиев: «Альтернативы Евразийскому экономическому союзу для Кыргызстана нет»

19 февраля на встрече «Кыргызстан в геополитическом водовороте: настоящее и будущее» выступил экс-министр иностранных дел КР и экс-генсек ШОС Муратбек Иманалиев: 

Сегодня мир входит в режим перманентной турбулентности. Иногда вектор той или иной ситуации совершенно непредсказуем. Куда движется глобализация? Уясним для начала, что  сам процесс не нов. Всегда  возникали новые центры мировой экономики, сменяющие  друг друга, а это очень важный элемент того, что называется глобализацией.

Для нашего региона глобализационным процессом было в своё время возникновение монгольской империи. Тогда на обширном пространстве от Вьетнама до Адриатики было создано единое государство. Другое дело, что оно не слишком долго просуществовало.

Предложенная пару декад тому назад версия глобализации с однополярным вариантом управления на сегодня, конечно, прекращает своё существование. Начинается далеко не плавный процесс торможения. Новая версия глобализации подразумевает наличие уже  нескольких центров.

Тут важно понять, что обсуждаемое нами на таких вот встречах — это евро-атлантическая версия. Ещё никто не говорил о том, как представляют будущее планеты, скажем, китайцы.Действительно ли в Китае происходит появление новой мировой державы по евро-атлантическим лекалам или это просто попытка возродить «очаг цивилизации»? К этому надо присмотреться. Китайская культура не предполагает двух важных компонентов: колонизации окружающего пространства и разработки собственной идеологии. Все понимают, что Восток (я имею в виду монголоидную Азию) не дал миру ни одной религии и ни одной идеологии. Заметьте, именно Европа дала миру расизм, нацизм, коммунизм и т. д. Другое дело, что ряд восточных стран попытался использовать эти идеологии, но не все эксперименты оказались удачными. Мы наблюдаем попытки создания «социалистического капитализма». Сегодня это — один из трёх видов современного капитализма, куда, конечно, можно отнести капитализм протестантский и капитализм конфуцианский. Последний — это этико-нормативная версия капитализма. Соответственно, встаёт вопрос: что имеет место в Китае? Развитие социалистического, мобилизационного или всё-таки конфуцианского типа? 

Дальнейшее развитие глобализационного процесса будет зависеть от того, кто его возглавит.

Оно может быть прямолинейным, а может и не быть. Имеются исламский и индийский варианты. Мы, конечно, очень внимательно присматриваемся к тому, что происходит в исламском мире. Наблюдаем очень печальный процесс деградации исламских государств, протекающий не без участия внешних акторов. Возникают плохо или вообще не управляемые пространства. Сегодня там пытаются сконструировать некое «исламское государство». Но что это такое, никто понять не может. Есть, впрочем, и достаточно мощные островки государственности — Турция и Иран, а также Египет. Но деградация преобладает: достаточно взглянуть на Ливию, Ирак и Афганистан. Вообще, процесс глобализации очень болезненный. В то же время кризис в исламском мире — это ещё не смерть. Возможно, в конце концов выкристаллизуется некий исламский капитализм — не случайно ведь некоторые принципы исламского банкинга уже внедряются англичанами. Другое дело, исламские государства — они очень разные.  

Наш регион, который на востоке и западе отграничен Байкалом и Каспием, а на севере и юге -  горными системами Урала и Гиндукуша, если говорить об исторической географии, как геополитическая единица никогда не существовал. Бывшие советские республики Центральной Азии, только пытаются встать на ноги. Не очень понятно, как они будут развиваться далее. Наше государство делегирует функцию геополитического планирования другим державам и у них же всё заимствует. Обесценивание национальной государственности — достаточно распространённое вообще на сегодня явление. Есть проблемы и с полиэтническим обществом, и с формированием общенациональной идентичности. Часто ставят вопрос следующим образом: а стоит ли вообще спасать то, что само по себе деградирует? В то же время деградация — не синоним умирания. В любом случае, нам придётся так или иначе выстраивать отношения со своими соседями. Я убеждён, что главное тут - избежать создания враждебного окружения. Я считаю, что наше отношение к Евразийскому экономическому союзу не должно сковываться поиском каких-то альтернативных вариантов: это, на мой взгляд, бесполезное занятие. Все интеллектуальные и прочие силы нужно направить на эффективное и, если хотите, эгоистическое использование предоставляемых возможностей. Я глубоко ценю работу наших учёных и экспертов, занятых проблемами евразийской интеграции. Но ещё раз хочу сказать: стратегирование здесь не должно сводиться к поиску альтернатив, потому что их просто нет. С другой стороны, есть идеологический дефицитв этом процессе. Надо понимать, что любая структура, подобная ЕАЭС, выстраивается на основе определённого набора ценностей. Европейский союз создавался не экономистами, а философами.

Наиболее сильной державой в мире до сих пор являются Соединённые Штаты Америки. Даже их гигантский государственный долг и бумажный, ничем не обеспеченный доллар — признак не слабости, а силы. Никакая другая экономика такие вещи — в частности, использование свой бумаги для регулирования мировой экономики — позволить себе не может.

Главная проблема государств Центральной Азии — их не сложившаяся ещё до конца государственность. Преодоление этой несостоятельности — процесс длительный и довольно болезненный. Без отношений между нашими президентами (а сегодня они очень редко встречаются друг с другом) он затянется на неопределённый срок. Пока вместе что-то решать у нас не получается.

Отвечая на вопросы

1. О Евразийском экономическом союзе.  Почему Кыргызстан не может иметь альтернативу в виде другой модели развития?

Проблема наших государств лежит в области такого понятия, как «посткоммунизм». Квалификационную оценку этому явлению никто дать не может. Но по сути это такое микшированное состояние. Задача всех наших стран — я говорил об этом на Валдайском форуме — попробовать выйти из этого состояния. У той же России есть три проблемы: демографическая (чтобы очень маленьким количеством людей контролировать огромную территорию, требуется очень высокое качество населения), обустройство пространства (не должно быть разрывов — даже при том, что в российских условиях инфраструктурное строительство обходится очень дорого) и, наконец, изменение ментальности в сторону  более адекватного восприятия реальности. Последняя проблема характерна и для нас. Поэтому так важно, чтобы наши интеллектуальные элиты могли вместе продумать пути выхода из состояния посткоммунизма.

Для нашей страны характерны  следующие негативные явления. Во-первых, де-индустриализация. Во-вторых, возврат к натуральному хозяйству на селе. К заявлениям, что мы можем накормить пол-России, нужно относиться очень осторожно. В-третьих, дегуманизация общественных отношений, сопровождаемая разрушением института семьи и  криминализацией политического и не только пространства. В-четвёртых, превращение кыргызов в «сетевую нацию», разбросанную по всему миру (то, что может существовать только в пределах одного поколения).

На уровне евразийской интеграции нет чёткой ценностной основы. Поэтому и понимаются интеграцию все участники этого процесса по-своему. Но надо извлекать пользу из всего. Надо руководствоваться своими, не побоюсь этого слова, эгоистическими интересами. Нам нужны инженеры, особенно водные инженеры. Нужна модернизация сельского хозяйства. В ближайшие 10-15 лет нас ждёт масштабный продовольственный кризис. А обеспеченность продуктами питания в случае с Кыргызстаном  — всего 42%. Сможем ли мы выжить без поддержки Евразийского экономического союза? По многим причинам, нет. Можно, конечно, отказаться... Но что ожидает нас в этом случае? У Американского университета в ЦА студенты собирали подписи против вхождения в Таможенный союз. И на их листовках было написано, что если сейчас литр бензина стоит 40 сомов, то после вступления будет стоить 50. Я предложил им дописать: не вступим — будет 60. Так что всё очень просто.

2. О китайском «проекте» экономического пояса Великого шёлкового пути.

Это не проект, это инициатива. Проекта как такового не существует. Да, Китай заявил о том, как он видит развитие части евразийского континента. Разработал принципы экономического развития. Но мы не должны сидеть и ждать. Надо правильно оценить ситуацию и извлечь выгоду. Надо понять, в чём мы можем конкурировать с теми же китайцами. Конкуренцию-то ведь никто не отменял!

3. Об Украине.

Украинская элита, если такая существует, они не сумела сконструировать ни национальное государство, ни полиэтническое общество, ни национальную идентичность. Те же самые проблемы характерны практически для всех стран постсоветского пространства. На полиэтничность можно смотреть как на зло, а можно как на исторически сложившуюся  позитивную данность. Украинский же национализм, имеющий локальное происхождение, вступает с этой данностью в противоречие. Идёт антагонизм между идеями, поступками, режимами. Лично я сторонник того, чтобы украинцы решали свои проблемы сами, без помощи извне. Ни одно государство не может себе позволить игнорировать мнение какого-либо меньшинства, если только речь не о криминале. Нужен диалог внутри страны. А как только вы подключается к этим переговорам кого-то со стороны, сразу получаете вечный конфликт.

4. О том, согласится ли Кыргызстан продлить соглашение с НАТО о транзите грузов в Афганистан.

Я не думаю, что президент Атамбаев может позволить себе такие вещи. Он прекрасно понимает, чем это заканчивается.

5. О возможности появления новых глобальных идеологий и варианте того, что институты многополярного мира — тот же БРИКС — будут существовать лишь на основе голого прагматизма.

Вариант голого прагматизма полностью исключается. Идеологическое насыщение новых конструкций будет иметь место обязательно. Но каким оно окажется, сказать сложно. Дело в том, что появление новых центров мировой политики и экономики, таких, как Китай и Индия, должны способствовать развитию новой культуры взаимоотношений. Пока мы находимся в плену евроцентризма, то есть судим обо всём, что происходит в мире, по тому, как развивалась Европа. Нынешний период турбулентности будет насыщен конфликтами, войнами, неурядицами. А всё потому, что в международном праве уже заложено противоречие: право на самоопределение — это хорошо, но с другой стороны — не очень. Ещё в году 89-ом все республики СССР ратовали за самоопределение, а стоило им стать, не приходя, так сказать, в сознание, независимыми, тот же принцип уже перестал их устраивать. Сейчас многие политологи говорят о «гибели» национального государства. Но, опять-таки, об этом можно говорить только применительно к Европе. Здесь, в Азии, никто никогда и не понимал, что такое «национальное государство». Если вы поднимете этот вопрос в Китае, на вас будут смотреть как на сумасшедшего. Поэтому новые идеологии будут возникать обязательно — возможно, в форме этических учений, а не обоснований для унижения или подавления кого-то, как это было в Европе.

7. О сотрудничестве государств Центральной Азии.

Я глубоко убеждён, что главная проблема тут — проблема воды. И нам нужен постоянно действующий формат диалога по этому вопросу. В том числе и с участием Афганистана, который сейчас готовится к тяжёлым переговорам с Таджикистаном и Узбекистанам по ресурсам Амударьи. Для начала надо определить переговорные принципы. Наиболее существенным принципом должно стать, по моему мнению, соблюдение межотраслевого баланса интересов. Безусловно, вода должна быть увязана с другими элементами народного хозяйства. Другого подхода просто не может быть. А мы вообще не разговариваем друг с другом. Спорадически подписываются только какие-то бумажки... Если так и будет продолжаться, это приведёт к крайне негативным последствиям.

8. О многовекторной политике.

Многовекторными странами являются либо очень сильные, мощные державы, либо очень слабые. Вся «середина» развитого мира сторонится многовекторности. Многовекторными не являются ни европейские страны, ни Япония с Южной Кореей. Там вообще стратегический союз с Соединёнными Штатами. Другого им даже показывать не стоит. Да, они могут сотрудничать с Россией в экономическом, инвестиционном плане, но не в стратегическом: тут всплывают уже определённые обязательства в соответствии с договорами о коллективной безопасности. Так что, как правило, многовекторность — признак слабости государства. Это знак того, что последнее не представляет чётко, куда ему «бежать», с кем сотрудничать.