1 января будущего года Россия, Белоруссия и Казахстан станут Единым экономическим пространством (ЕЭП), возродив у одних надежду на возвращение здравого смысла в отношения между бывшими республиками Советского Союза, у других – страх перед возможным появлением международной силы, которая хотя бы отчасти унаследует мощь и значение СССР.
Ратификация трехстороннего договора между Россией, Белоруссией и Казахстаном о создании Евразийской экономической комиссии (ЕЭК), которая уже состоялась в Москве и Минске и в ближайшем будущем произойдет в Астане, помимо прочего означала, что потерпела провал глобальная атака на «последнего диктатора Европы» Александра Лукашенко. Не ослабевавший последние несколько лет натиск на Белоруссию подогревался тем, что стороны не очень спешили реализовать мощный потенциал проекта Союзного государства, которое долгое время существовало больше на бумаге. А Запад тем временем то кнутом понуждал белорусского президента дать волю «оппозиции» - людям, живущим на западные гранты и готовым хоть сейчас начать торговать родиной, то соблазнял пряником в два миллиарда долларов от Центрального Европейского банка в обмен на проведение Минском «экономической реформы». Не сработало. 29 ноября на совещании по проекту бюджета на будущий год А. Лукашенко заявил, что не допустит в стране новой шоковой терапии: «Предлагать ту шоковую терапию, которую мы все проходили в 90-е годы и на чем обожглись и мы, и наши соседи, непозволительно. Если тогда такая политика в какой-то мере была позволительна, так как мы находились под влиянием западных фондов и экспертов, доверились им, не понимая реальных последствий, то сегодня нельзя наступать на те же грабли».
Во многом возвращение к теме Единого экономического пространства стало следствием европейского экономического кризиса, показавшего, как мало «единая Европа» способна оставаться единой. На этом фоне подписание президентами Беларуси, Казахстана и России документов по Единому экономическому пространству и достигнутая договорённость о создании Евразийского экономического союза явились по-настоящему крупным международно-политическим событием.
По окончании переговоров в «Горках-9» А. Лукашенко произнес фразу, снявшую знак вопроса, долго мешавший и российской, и белорусской сторонам поверить в искренность друг друга: «Мы не будем гробить проект Союзного государства, наоборот, мы будем его развивать. Это не только экономический союз, но и военно-политический. Беларусь и Россия… должны быть вместе!» Это как раз и вызывает дурные предчувствия у Европы и Америки. Совпадение орбит постсоветских государств тревожит.
Комментируя решение российского правительства о предоставлении Белоруссии кредитов, продаже природного газа по сниженной цене в обмен на приобретение «Газпромом» газотранспортной системы «Белтрансгаз», американская The New York Times, как и другие западные издания, справедливо отмечала, что это соглашение вовлекает Белоруссию в еще более тесный союз с Россией. «Кредиты и скидки предоставляются президенту Белоруссии Александру Лукашенко, чтобы помочь его правительству субсидировать основные продукты питания и импортные товары, обуздав инфляцию и социальную нестабильность». Очевидно, это очень плохо на взгляд американцев. Лучше – это разогнать инфляцию, раскачать общество и дальше – выбирайте сценарий сами: «оранжевый»? египетский? ливанский? «Газовое соглашение с Белоруссией дает России контроль над трубопроводом»? А разве стремление вернуть контроль над сетью трубопроводов, являвшихся неотъемлемой частью единой газотранспортной системы, это плохо для бизнеса постсоветских стран, народов этих стран, для Европы, наконец? Ведь понимает же американский издатель, что этот контроль «позволит обеспечить безусловный транзит через белорусскую территорию энергоносителей потребителям в Западной Европе».
«Соглашение, подписанное в Москве, знаменует собой важную победу Кремля, который успешно пользуется своей ролью поставщика энергоресурсов с целью укрепления влияния на территории бывшего Советского Союза, - пишет о том же The Wall Street Journal. - Белоруссия, расположенная между восточной границей России и Польшей, долгое время противостояла российскому влиянию, отказываясь передать российскому производителю газа, ОАО «Газпром», газопроводную сеть и требуя дешевого экспорта, чтобы субсидировать свою экономику советского типа».
Не стану пикироваться с изданием относительно того, что, будучи основным поставщиком долларовых банкнот, США «укрепляют свое влияние» в любом регионе мира, где присутствует запах нефти или газа, полагая, что это они, американцы, а не мы должны решать, с кем и по какой цене нам торговать нашими нефтью и газом.
«Заключенное соглашение знаменует собой еще более серьезный поворот в сторону Москвы. Россия усиливает контроль над Белоруссией», - с тревогой пишет The Financial Times. «Более надежные поставки газа в Европу ценой наделения России еще большим, чем сейчас, политическим влиянием в Минске» рассматриваются британской газетой как главная беда. Почему? Потому что «осуществление стратегии ЕС по сближению со своими восточными соседями - прежде всего Белоруссией, Украиной и Молдавией - затруднится еще больше». Надо ли объяснять, что «сближение» Евросоюза с «восточными соседями» понимается в данном случае как их отторжение от соседки-России?
Применительно к белорусам попытка такого отторжения - это откровенное насилие. Сегодня белорусы и россияне пользуются на территории наших стран фактически равными правами (чего пока нет, например, в отношениях с Казахстаном). И это, считает А. Лукашенко, - ориентир для всех интеграционных проектов на постсоветском пространстве.
Принятые в Москве документы предусматривают функционирование Евразийской экономической комиссии в качестве единого постоянно действующего наднационального органа Таможенного союза (ТС) и Единого экономического пространства (ЕЭП). Комиссия начнет работу уже с 1 января 2012 года. Вышестоящим органом Комиссии является Высший евразийский экономический совет, который будет собираться на уровне глав правительств и глав государств. Основной задачей Комиссии станет обеспечение условий деятельности и развития ТС и ЕЭП, а также выработка предложений по дальнейшей интеграции в рамках этих объединений. Комиссия может быть наделена Высшим евразийским экономическим советом правом подписывать международные договоры по вопросам, входящим в ее компетенцию. Сферы деятельности Комиссии не ограничены, то есть она будет регулировать не только тарифные проблемы, таможенное администрирование, установление торговых режимов в отношении третьих стран, промышленные и сельскохозяйственные субсидии, государственные и муниципальные закупки, валютную политику, трудовую миграцию, финансовые рынки, но и вопросы, лежащие за пределами сугубо экономических. Как сказал в Горках российский президент, принятые договоренности будут служить тому, чтобы граждане наших стран «жили лучше и богаче, чувствовали себя увереннее!».
Все понимают, что начавшийся процесс сближения республик, некогда входивших в состав СССР, не может быть столь быстрым и дружным, каким был «парад независимостей» в 1990 году. Проблем в их отношениях, быть может, даже прибавится. И не в последнюю очередь это произойдёт потому, что в странах, вступающих на путь интеграции, за 20 лет сложились разные отношения собственности, допускается различная степень внешнего экономического влияния на народное хозяйство, установились разные традиции социальной ответственности правительства перед населением. Последнее, кстати, на Западе снисходительно именуют порой «экономикой по-социалистически», закрывая глаза на то, что крупнейшая социалистическая экономика мира – китайская – вытащила за уши из кризиса доллар, а сама избежала кризиса потому, что забота государства о подъеме благосостояния подавляющего большинства народа позволила сформироваться в Китае такому внутреннему рынку, который быстро и эффективно компенсировал падение китайского экспорта.
Возвращаясь к европейскому театру событий, напомню слова аналитика канадского сайта Global Research Пауля Робертса (Paul Roberts), который писал: «Жак Делор (Jacques Delor), один из основателей Европейского союза, в 1988 году обещал Британскому конгрессу профсоюзов, что Еврокомиссия будет требовать от правительств внедрения законов, защищающих интересы трудящихся. Вместо этого мы видим, что Еврокомиссия контролируется банкирами и поощряет уменьшение заработной платы, социальных гарантий и более поздний выход на пенсию. Евросоюз, как и все остальные инструменты экономики, - это всего только другая схема концентрации богатства в руках немногих за счет европейцев, которые предназначены, как и американцы, быть слугами ХХI века».
Куда в свете этого опыта повернет руль Евразийская экономическая комиссия? Насколько твёрдо будет она защищать действительные интересы народов России, Белоруссии, Казахстана, чтобы граждане этих стран, говоря словами российского президента, «жили лучше и богаче, чувствовали себя увереннее»? Вот вопрос, ответ на который для нас гораздо важнее, чем то, за что нас любит или не любит Европа.
