ГЛАВНОЕ МЕНЮ

Апрель 10, 2018

Александр Волков, доктор исторических наук – специально для ИнфоБРИКС

Думаю, нет серьезного экономиста, который не был бы озабочен тем, что происходит сегодня в экономике. Нет того, кто не задавался бы вопросом, куда мы нынче катимся – причем в условиях, казалось бы, невиданно благоприятных. Не просто даже глобализации, а тенденции к единству мирового рынка и формированию международных корпораций, работающих одновременно во многих странах. Не просто невиданного развития технологий, но вступления их в пору саморазвития, когда они рождают искусственный интеллект, заменяющий человека на его рабочем месте… Научные лаборатории едва ли не ежедневно презентуют миру то, чего не было даже в научной фантастике!

И в противовес всему этому – санкции разного рода, препятствующие нормальным отношениям производителей и торговых партнеров, конфликты, войны, угрозы безопасности, буквально раздирающие выгодные бизнесу связи, разваливающие совместные производства, взрывающие слияние разнострановых инвестиций, слияние научно-исследовательских усилий…

Конечно, и прежде была конкуренция, бывали конфликты на рынках, бывали и военные столкновения. Но мы подошли к реальной опасности взаимного или всеобщего уничтожения жизни на земле!

Все это – от столкновения разных экономических интересов? Они ведь порой совершенно очевидно определяют политику, а порой влияют на нее не столь открыто, как-то завуалировано, исподволь, но влияют. По гениальной в своем роде формуле Гарольда Лассуэлла, политика есть процесс определения того, "кто получает что, когда и как". Но только ли они, интересы, определяют сегодняшнее состояние мира, волнующее нас?

Рынок ведь в определении еще наших древних мыслителей — мирное поле сотрудничества самых разных народов. Аристотель верил, что любая сделка на рынке совершается только при выгоде обеих сторон. Это своего рода язык общения людей. А Кант писал: «Дух торговли, который рано или поздно овладевает каждым народом, — вот что несовместимо с войной».

Эдвард Люттвак, который сравнительно недавно ввел в оборот понятие «геоэкономика», сделал это в противовес не только термину «геополитика», но и терминам «меркантилизм» и «экономическая война». По его мнению, экономическое соревнование между промышленно развитыми государствами отличается от прошлого именно тем, что государства не могут прибегать к военной силе как средству разрешения экономических разногласий. Геоэкономика в изначальном понимании, а потом и поддержанном, пожалуй, большинством ученых— это стратегия действий с позиций экономической мощи государства или блока государств в благополучном разрешении любых проблем мирового или регионального масштаба. Она исследует трансформацию международных экономических отношений, мирохозяйственную интеграцию и создание конкурентоспособных региональных условий хозяйствования под воз-действием факторов глобализации.

Экономическое пространство и рынок, как считал Люттвак, уже не соотносятся напрямую с территорией какого-либо отдельного госу-дарства. Система "рынок—государство" уступает место системе "много государств — один рынок". Основные черты такой системы проявляются, прежде всего, в тенденции доминирования международных правил и экономических законов над национальными. При этом речь идет не об изменении границ суверенных государств — просто геоэкономика порой функционирует над государственными границами и вне национальных за-конов отдельных стран. Так, транснациональный капитал в по¬гоне за выгодой может перемещаться из страны в страну, туда, где существуют благоприятные условия с точки зрения налогообложения, стоимости рабочей силы и т.д. Поэтому государство может обеспечить своим гражданам занятость и благосостояние, лишь привлекая глобальные технологические и финансовые потоки, за которые в мире уже развернута борьба.

Важной артикуляцией идеи «геоэкономики» было эссе Эдварда Люттвака «От геополитики к геоэкономике: логика конфликта, грамматика торговли», написанное в 1990 г. Люттвак заметил, что «все, оказывается, теперь соглашается, что методы торговли вытесняют военные методы - с одноразовым капиталом вместо огневой мощи, гражданскими инновациями вместо военно-технического прогресса и проникновением на рынок вместо гарнизонов и баз. Государства как пространственные объекты, структурированные ревностным разграничением своей территории, не исчезнут, но переориентируются на геоэкономику для того, чтобы компенсировать свои распадающиеся геополитические роли... «Геоэкономика» является лучшим термином, который я могу придумать для описания смеси логики конфликта с методами торговли».

Так было. А вот то, что происходит в сегодняшнем мире, не отвечает всем этим представлениям о связи экономики и политики. Позволю себе сказать о том, что требует более глубокой проработки и более точного формулирования: в международных отношениях политика стала господствовать, как бы отрываясь от реальных экономических интересов. Она порой определяется, например, расколом в элите и даже в народе, как это произошло в США. Она может определяться идеями необходимой политической солидарности, как это происходит в странах Запада, хотя приносит экономике, реальному бизнесу, его потребностям значительные потери.

Так, в Германии, да и в некоторых других европейских странах мы не раз уже наблюдали недовольство бизнеса политически обусловленными санкциями. Известно, что экономические санкции, предпринятые с целью воздействия на политические решения той или иной страны, для самих стран-санкциоеров оборачиваются заметным экономическим ущербом. Рождающийся в противовес глобализации национализм отнюдь не всегда, по крайней мере, способствует наилучшему решению экономических задач. Исследователи понятия «геоэкономика» и его действия в конце ХХ века Карло Жан и Паоло Савона подчеркивали, что экономика страны, которая выпала из перекрестья информационных, финансовых, торговых и прочих потоков, обречена на упадок. Когда же некая страна угрожает другой стране современным вооружением по тем или иным мотивам, это вызывает реальный страх разрастания вроде бы локальных действий в третью мировую войну, относительно которой сомнений нет ни у кого: она гибельна для планеты.

Какое отношение к этому имеют страны БРИКС? Их сотрудничество изначально складывалось на взаимовыгодных условиях, на сочетании экономических интересов, а политическое взаимодействие укреплялось путем обсуждения общих проблем, общих интересов на регулярных саммитах и встречах многообразных форматов. Существенно, что саммиты и другие встречи наших стран регулярно стали происходить «на полях» сессий Генеральной ассамблеи ООН, что позволяет согласовывать взгляды на актуальные политические проблемы и более весомо влиять на мировую политику. Наверное, все это требуется развивать, исходя из обострений в современной политике и ее влияния на экономику.

На экономике наших стран все заметнее и больнее сказываются политические амбиции некоторых держав и разрывы в экономических связях. В России только что заметно рухнули фондовые рынки. Вслед за акциями «Русала» в минус ушли многие компании, напрямую не пострадавшие от новых ограничений. Изменился в худшую сторону валютный курс. Эксперты прогнозируют дальнейшее ослабление рубля.

Не описывая подробно все экономические неприятности, сошлюсь только на одно авторитетное высказывание. «Помимо санкций мы также имеем дело со значительным ухудшением внешнего фона для всех рынков: растет угроза расширения торговых войн, падают цены на сырье. Так что даже если в области санкций и геополитики дальнейшего ухудшения ситуации не будет, российский рынок и рубль могут оказаться под давлением из-за других факторов», — считает главный экономист БКС Глобал Маркетс Владимир Тихомиров.

Несомненно, в условиях такого обострения международной обстановки важна согласованность действий стран БРИКС. Поэтому, например, такое большое внимание было уделено наблюдателями недавнему приезду китайской делегации на VII Московскую конференцию по международной безопасности. Министр обороны Китая генерал-полковник Вэй Фэнхэ на встрече с российским коллегой генералом армии Сергеем Шойгу отметил, что цель визита в Россию — показать высокий уровень развития двусторонних отношений между двумя странами и заинтересованность КНР в укреплении стратегического взаимодействия. И еще более прямолинейно: «Китайская сторона приехала, чтобы дать знать американцам о тесных связях вооруженных сил Китая и России, особенно в этой ситуации. Мы приехали, чтобы поддержать вас».

Отношение Китая к провокационным действиям Соединенных Штатов и Великобритании в адрес России не устраивает западные страны. Однако Пекин твердо демонстрирует приверженность союзу с РФ, что, понятно, тревожит Запад, поскольку становится серьезным вектором многополярного мира и ставит под угрозу гегемонию США.

Именно в такие кризисные периоды и проверяется крепость партнерских отношений и доверия между странами БРИКС. Есть основания надеяться, что упрочение многоплановых дружеских связей между странами «пятерки» принесет большее спокойствие относительно будущего не только нашим, но и всем народам мира.