Мешает ли Европе наследие холодной войны?
 В Мюнхене взгляды РФ и США на безопасность не совпадали. Фото Reuters |
В последние недели дискуссии вокруг европейской безопасности приобрели необычную для последних двух лет остроту. На ежегодной Мюнхенской конференции по безопасности 4–5 февраля был презентован доклад Евроатлантической инициативы в области безопасности (EASI) «На пути к Евро-атлантическому сообществу безопасности». Эксперты EASI пришли к жестким политическим выводам. В начале XXI века в Евроатлантике, по их мнению, наблюдается дефицит взаимного доверия и сохраняется образ мысли времен холодной войны.
На этом фоне новый ракурс приобрела мюнхенская речь министра иностранных дел России Сергея Лаврова. Он призвал страны НАТО начать переговоры о подписании «мирного пакта» для Европы. Подобный документ призван зафиксировать неделимость безопасности в Евро-Атлантическом регионе, отказ от применения силы и создание механизма кризисного урегулирования в формате ОБСЕ. Зимой 2010 года страны НАТО (прежде всего – Британия и Польша) заморозили переговоры по российскому проекту Договора о европейской безопасности (ДЕБ). Теперь Москва в унисон с экспертами ЕASI предлагает вновь обсудить «кодекс поведения» в Европе.
Российская дипломатия не раз предлагала странам НАТО реформировать систему европейской безопасности. Отношение к российским инициативам в Вашингтоне и Брюсселе традиционно было сдержанно скептичным. Теперь о неблагополучии ситуации вокруг европейской безопасности заявили эксперты ведущих западных аналитических центров. Похоже, что существующая система европейской безопасности перестает устраивать не только Россию, но и страны «Атлантического сообщества» (НАТО и ЕС).
Не новая повестка
Эксперты EASI видят проблему Евро-Атлантического региона в преобладании стереотипов холодной войны. Для изменения ситуации EASI рекомендует:
– начать строительство «Евро-атлантического сообщества безопасности» на основе демилитаризации отношений России с США/НАТО;
– возобновить диалог по проблемам ядерных и обычных вооружений, а также кибербезопасности;
– изменить характер переговоров по противоракетной обороне (ПРО), превратив европейскую ПРО в проект сотрудничества России и НАТО;
– усилить работу по разрешению конфликтов вокруг исторического наследия;
– ускорить совместную работу России и стран НАТО по разрешению «замороженных» конфликтов на Балканах, Кипре и территории бывшего СССР;
– активизировать энергетический диалог России с США и странами ЕС;
– расширить сферу взаимодействия России и стран НАТО в Арктике.
Эти предложения, однако, не новы. Идея построить единое «Евро-атлантическое сообщество» была зафиксирована еще в Парижской хартии СБСЕ для новой Европы 1990 года. Переговоры по тактическому ядерному оружию (ТЯО) и обычным вооружениям в Европе были согласованы на Стокгольмском саммите СБСЕ 1986 года. Сотрудничество в области ПРО ТВД было определено Хельсинкской декларацией России и США (1997) и Римской декларацией России и НАТО (2002). К разрешению конфликтов вокруг «советского наследства» призвал еще Михаил Горбачев на сессии ГА ООН 1988 года. В нулевые годы попытки энергетического диалога Россия предпринимала и со странами ЕС, и с США. Уместнее задать вопрос: почему за минувшие 20 лет Россия и НАТО не добились прорыва ни по одному из выделенных EASI направлений?
Евро-атлантическая стратегия
На протяжении последних 50 лет в Евроатлантике соперничали два подхода к обеспечению безопасности. Атлантический подход фокусировал внимание на важности сохранения американских гарантий безопасности союзникам по НАТО. Евро–атлантический подход признавал американское лидерство в Европе, но стремился ограничить свободу действий Вашингтона через подписание взаимообязывающих соглашений. Элиты США, Британии и Нидерландов, Дании и Норвегии отстаивали приоритет атлантизма. Страны континентальной Западной Европы (прежде всего – Франция и ФРГ) выступали сторонниками евро-атлантического подхода.
Советский Союз с середины 1960-х годов сделал ставку на сотрудничество с евроатлантизмом. Еще в 1969 году СССР при поддержке Финляндии предложил провести Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе. В 1990 году по инициативе советской дипломатии были подписаны Парижская хартия и Договор об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ). На Будапештском саммите СБСЕ 1994 года президент Борис Ельцин выступил с идеей «концентрической системы безопасности» – соглашения НАТО, ЕС, ОБСЕ и СНГ. Российская дипломатия середины 1990-х годов рассматривала этот вариант как альтернативу расширению НАТО на восток.
Теперь Россия возрождает проекты середины 1990-х годов. Москва стремится повязать Вашингтон комплексом соглашений, призванных (1) снизить свободу США в вопросах применения силы, (2) создать механизм совместного обсуждения Россией и НАТО проблем европейской безопасности и (3) зафиксировать систему обязательств России и НАТО на случай конфликта с третьими странами. В Вашингтоне опасаются, что посредством подобных соглашений Москва попытается подорвать гарантии США перед странами Западной Европы и в конечном счете весь механизм НАТО.
Пределы евроатлантизма
К началу 2010-х годов в Европе наметился кризис евроатлантизма. В странах ЕС происходит ренессанс трансатлантических отношений.
Во-первых, Франция при президенте Николя Саркози отказалась от концепции голлизма как основы внешней политики. Возвращение Франции в военную организацию НАТО (2009), подписание франко-британского союзного договора (2010) и Ливийская война (2011) доказали, что Париж осваивает роль младшего партнера США и Британии.
Во-вторых, ослаб проект «европейской оборонной идентичности». Летом 2011 года был распущен Западноевропейский союз. Его планировалось заменить провозглашенной в 1999 году Общеевропейской политикой безопасности и обороны (ОЕПБО). Но страны ЕС пока не сумели согласовать параметры европейских миротворческих сил.
В-третьих, изменился расклад сил в Евросоюзе. Ведущая роль перешла к франко-британскому тандему, который более завязан на Вашингтон, чем проект ОЕПБО.
Эти тенденции делают Евросоюз более атлантическим, чем он был в начале нулевых годов. На смену франко-германскому партнерству приходит Европейский союз на основе ведущей роли франко-британского тандема. Отказ Парижа от голлизма и его превращение в младшего партнера Лондона и Вашингтона лишают Москву ее традиционного партнера. Германия и Италия пока не обладают ресурсами для замены Парижа в его прежней роли. Способность России блокироваться со странами ЕС ради ограничения действий Вашингтона объективно сужается.
У нынешнего кризиса стратегии евроатлантизма есть и более глубинные причины.
Ограничители евроатлантизма
Эта система была создана в годы холодной войны и призвана давать гарантии военной безопасности в Евроатлантике. Для Москвы проблематика европейской безопасности – это по-прежнему ограничитель американского присутствия в Европе. Для Вашингтона сохранение контроля над европейскими союзниками – ограничение способности Москвы влиять на европейские процессы. Приспособить такую модель под создание единого сообщества без разделительных линий проблематично, если вообще возможно.
Растущие противоречия в Европе эксперты часто объясняют наследием холодной войны. Но это не так. В годы холодной войны американцы не опасались, что СССР удастся подорвать НАТО. За минувшие 20 лет у России сложился комплекс самостоятельных отношений с ведущими странами Евросоюза. В Америке сильны опасения, что страны ЕС, добившись большей военно-политической автономии, начнут договариваться с Москвой в обход Вашингтона. Россия, со своей стороны, не удовлетворена сложившейся системой европейской безопасности и гарантиями безопасности в Евроатлантике. Значимость этой проблемы возросла после «Пятидневной войны» 2008 года, когда Россия и США балансировали на грани военного конфликта.
Отсюда – растущая конфликтность проблематики европейской
безопасности. Американцы считают, что Москва пытается подорвать их
механизм присутствия в Европе. Россия опасается, что Вашингтон играет на
противопоставлении России и ЕС и подбрасывает России «управляемые
конфликты» в Евроатлантике. В такой ситуации разработка «мирного пакта»
для Европы нужна не для борьбы с давно ушедшим наследием холодной
войны, а для противодействия растущим угрозам межгосударственных
конфликтов (включая, возможно, российско-американские) в
Евро-Атлантическом регионе.