Интервью заместителя министра иностранных дел России Игоря Моргулова агентству «Интерфакс»
Вопрос: Игорь Владимирович, в ходе визита Президента России Владимира Путина в Китай был вновь подтвержден стратегический характер отношений двух стран. Но скоро в Китае грядет смена руководства - Председатель КНР Ху Цзиньтао в следующем году оставит свой пост. Окажет ли это воздействие на отношения стратегического партнерства и взаимодействия между Россией и Китаем?
И. Моргулов: Прежде всего, хочу согласиться с вами, что визит Президента России В.В.Путина в Китай действительно подтвердил стратегический характер нашего партнерства. Переговоры в Пекине прошли успешно, увенчавшись достижением договоренностей о развитии двусторонних связей во всех ключевых областях. Что же касается вашего вопроса, то в рамках визита В.В.Путин встречался и с теми представителями, которые, как ожидается, составят ядро нового руководства КНР. Эти беседы показали, что наши партнеры единодушно разделяют мнение о безальтернативности укрепления дружбы, партнерства и стратегического взаимодействия между Россией и Китаем. Дело, думаю, не в субъективных представлениях того или иного руководителя о наших отношениях, а в том, что долгосрочные национальные интересы двух стран совпадают. Мы заинтересованы в поддержке друг друга в вопросах защиты суверенитета и территориальной целостности, ставим приоритетной целью создание мирных международных условий, благоприятствующих внутреннему развитию, стремимся углублять взаимовыгодные торгово-экономические связи и сотрудничать в целях модернизации экономики и обеспечения благополучной жизни людей. Реальность такова, что, только будучи добрыми соседями и друзьями, Россия и Китай, объединенные одной из самых протяженных в мире границ, могут стабильно и мирно сосуществовать, взаимно обогащаться духовно и материально. Именно поэтому многоплановое стратегическое партнерство наших стран не привязано к конъюнктурным факторам и выстраивается на длительную перспективу.
Вопрос: На саммите в Пекине опять не удалось договориться по нефтегазовому вопросу. Насколько это мешает развитию экономических отношений наших стран? Как в целом вы оцениваете экономическое взаимодействие России и Китая: в чем оно хорошо и что следовало бы поменять?
И. Моргулов: Да, по проекту поставок в Китай российского природного газа договориться не удалось. Причина - сохраняющиеся разногласия по цене, которые, в свою очередь, связаны с жестким госрегулированием в КНР ценообразования на энергоресурсы. Однако переговоры между компаниями продолжатся, рассматриваются разные варианты потенциально взаимовыгодного сотрудничества, включающие наряду с организацией трубопроводных поставок экспорт сжиженного природного газа, создание совместных предприятий и т.д. Главное - есть настрой договариваться, а значит рано или поздно соглашение будет достигнуто.
В нефтяной сфере сотрудничество продвигается хорошо. Без сбоев идут поставки по нефтепроводу из России в КНР. На завершающем этапе находится согласование конфигурации будущего совместного предприятия по переработке нефти и реализации нефтепродуктов, которое обещает стать крупнейшим российским инвестиционным объектом в Китае. Успешно реализуются проекты «Роснефти» с КННК и компанией «Синопек» по разведке и добыче нефти в России.
Общая ситуация в двустороннем торгово-экономическом сотрудничестве также позитивная. Сохраняется высокая динамика роста товарооборота, который в последние два года увеличивался ежегодно более чем на 40%, а по итогам 2011 года превысил рекордную отметку в 83 млрд. долларов США. Китай продолжает оставаться нашим главным торговым партнером. Можно сказать, что реализация поставленной главами двух государств цели - доведение ежегодного объема двусторонней торговли до 100 млрд. долларов США к 2015 году и до 200 млрд. к 2020 году - задача вполне реальная. При сохранении динамики последних лет стомиллиардный рубеж товарооборота вполне может быть преодолен уже в этом году. Но в то же время следует признать, что рост во многом происходит на экстенсивной основе благодаря увеличению мировых цен, а это таит в себе немалые риски. Нам необходимо повысить степень устойчивости двусторонних торгово-экономических связей, прежде всего за счет расширения инвестиционного партнерства. Россия заинтересована в наращивании инвестиций из Китая в лесную, горнорудную, легкую промышленность, инновационную инфраструктуру, объекты туризма, агропромышленный комплекс, строительство электростанций. Эти и другие отраслевые приоритеты зафиксированы в утвержденном на высшем уровне совместном Плане развития инвестиционного сотрудничества. Сейчас крайне важно запустить эффективные механизмы поддержки инвестиционной деятельности, создать благоприятные условия для реализации нескольких «пилотных» проектов, что может стать точкой нового качественного роста в нашем сотрудничестве.
Вопрос: По мнению экспертов, прошедший в Китае саммит ШОС показал, что у стран Организации нет единого мнения о том, как ШОС будет развиваться дальше. Так ли это? В чем разногласия? Что станет приоритетом развития - финансово-экономические аспекты или политика?
И. Моргулов: Сомневаюсь, что эксперты, на которых вы ссылаетесь, владеют в полном объеме информацией об итогах пекинского саммита ШОС. В противном случае они констатировали бы, что у государств-членов как раз имеется весьма четкое представление о том, каким должен быть вектор развития Организации. Это единство мнений нашло отражение в Основных направлениях стратегии развития ШОС на среднесрочную перспективу, которую утвердили главы государств на встрече в Пекине. Ключевое место в деятельности ШОС по-прежнему будут занимать сотрудничество в вопросах обеспечения региональной безопасности, борьба с терроризмом, сепаратизмом, экстремизмом, наркотрафиком, трансграничной оргпреступностью, решение проблем, связанных с обеспечением международной информационной безопасности. При этом ШОС не намерена превращаться в военно-политический блок, а ее деятельность и впредь не будет направлена против кого бы то ни было. Одновременно государства-члены единодушно высказались за развитие экономического сотрудничества, основной формой которого станет реализация совместных проектов.
Еще одна опора ШОС - взаимодействие в гуманитарной сфере. Его наращивание имеет исключительную важность в контексте укрепления социальной базы Организации, формирования общего образовательного пространства, развития контактов между людьми.
Вопрос: Намерена ли ШОС в дальнейшем играть более активную роль в обеспечении региональной безопасности? Какие приоритетные задачи стоят на этом направлении? Что намерены предпринимать страны ШОС в связи с предстоящим выводом сил международной коалиции из Афганистана? Как мы относимся к планам американцев сохранить свои военные базы в этой стране после вывода войск?
И. Моргулов: ШОС уже утвердилась как оптимальная площадка для широкого диалога по всему спектру существующих в регионе проблем, включая обеспечение безопасности. В течение нескольких последних лет государства-члены проводят регулярные консультации по Афганистану, в ходе которых координируются подходы к различным аспектам ситуации в регионе. Характерно, что активное участие в них принимают Индия, Пакистан, Иран, а также сам Афганистан. С предоставлением Кабулу статуса наблюдателя при ШОС открываются дополнительные возможности для подключения афганцев к деятельности Организации, в частности, к работе Региональной антитеррористической структуры в Ташкенте, практической реализации Антинаркотической стратегии ШОС на 2011-2016 годы. С другой стороны, государства-члены получают дополнительные каналы для налаживания работы по оказанию помощи Афганистану в восстановлении экономики, подготовке кадров и т.д.
Нас не может не беспокоить ситуация в Афганистане, где, к сожалению, не спадает волна террора, а объемы наркопроизводства с каждым годом увеличиваются. Вот почему в итоговой Декларации саммита ШОС подчеркивается, что государства-члены выступают за построение в Афганистане независимого, нейтрального, мирного, процветающего государства, свободного от терроризма и наркопреступности.
Если говорить о планах американцев сохранить свои военные базы в этой стране после вывода коалиционных сил в 2014 году, то, признаюсь, многое нам здесь не вполне понятно. Например, каковы будут их задачи, если стабилизационные усилия к этому сроку планируется в основном завершить. Неясно, как заявления Вашингтона об отсутствии планов размещения баз на постоянной основе соотносятся с характером работ, ведущихся в местах их дислокации. Такие же вопросы возникают и у других партнеров по ШОС. Рассчитываем получить на них ответы.
Вопрос: Как Россия относится к идее создания зоны свободной торговли на пространстве ШОС? Уже довольно давно идут разговоры о создании банка ШОС. Что мешает этому процессу?
И. Моргулов: Развитие регионального экономического сотрудничества и содействие созданию благоприятных условий для торговли и инвестиций в целях постепенного перехода к свободному передвижению товаров, капитала, услуг и технологий - важная составляющая деятельности ШОС. Это записано в Хартии Организации и отвечает общей логике мировых тенденций, связанных с процессами глобализации мирового хозяйства, налаживанием эффективного сотрудничества и укреплением экономических связей в рамках действующих региональных структур.
Вместе с тем хотел бы напомнить, что ШОС не является интеграционным объединением, и вопрос о зоне свободной торговли в повестке дня этой организации не значится. В равной степени планы создания Специального счета и Банка развития ШОС связаны не с либерализацией торговли, а с необходимостью формирования механизмов финансового сопровождения проектной деятельности в рамках Организации. Сейчас идет экспертное обсуждение имеющихся на этот счет идей. Совещание министров финансов и председателей национальных банков, состоявшееся в середине мая в Пекине, приняло решение продолжить эту работу. Главы государств его поддержали.
Вопрос: Россия и Китай выступают с единых позиций по многим важнейшим международным проблемам. Подтвердили ли переговоры в Пекине, что Россия и КНР намерены и в дальнейшем координировать свои усилия, в частности, проводить твердую линию в Совете Безопасности ООН против ужесточения санкций в отношении Дамаска и попыток иностранного вмешательства в Сирии с целью устранения режима Б.Асада?
И. Моргулов: Российско-китайский саммит подтвердил единство позиций наших стран по широкому кругу международных вопросов, включая связанные с Сирией, Ираном, Афганистаном, КНДР. У нас схожие или очень близкие подходы по таким актуальным проблемам, как обеспечение глобальной стратегической стабильности, ПРО. Наращиваем сотрудничество в рамках «Группы двадцати», БРИКС, ШОС и других многосторонних форматов, в том числе действующих в АТР.
Что касается ситуации в Сирии, то Россия и Китай последовательно выступают за ее урегулирование посредством налаживания диалога между всеми группами сирийского общества. Международные усилия должны быть консолидированы для содействия сирийскому народу в решении имеющихся проблем и самостоятельного определения сирийцами своего будущего. Именно этот подход заложен в основу российского предложения о проведении международной конференции по Сирии, а также нашей поддержки усилий спецпосланника ООН/ЛАГ К.Аннана. У нас нет сомнений, что попытки навязывания извне каких-либо схем смены режима в Дамаске, односторонняя поддержка оппозиции - это прямой путь ввергнуть эту страну в пучину полномасштабной гражданской войны с тяжелейшими последствиями не только для сирийского народа, но и для всего региона.
Вопрос: В ходе визита В.В.Путина в Пекин наверняка обсуждалась и северокорейская ядерная проблема. После прихода к власти в КНДР Ким Чен Ына ракетно-ядерные программы страны начали снова активно развиваться. Как Россия и Китай могут повлиять на Пхеньян, чтобы он выполнял свои международные обязательства? Жив ли шестисторонний формат или он уже вряд ли будет актуальным?
И. Моргулов: Разумеется, тема Корейского полуострова на постоянной основе фигурирует в повестке дня российско-китайского диалога. Прошедшие переговоры не были в этом плане исключением. К сожалению, обстановка на полуострове продолжает колебаться между «приливами» позитивных надежд и «отливами» в сторону тревожных ожиданий. Если говорить о сегодняшней ситуации, то уместно сравнить ее с хрупким балансом между этими двумя «полюсами». Нельзя не отметить в этой связи недавно вновь прозвучавшие из Пхеньяна заверения об отсутствии планов проведения новых ядерных испытаний.
Подходы России и Китая в корейских делах очень близки. Мы неизменно убеждены в возможности урегулирования проблем полуострова исключительно политико-дипломатическими средствами. У нас есть общее понимание того, что путь к оптимальным развязкам проходит не через наращивание санкционного и военно-политического давления на Пхеньян, а лежит в плоскости формирования в Северо-Восточной Азии эффективной системы безопасности, которая бы адекватно учитывала законные интересы и озабоченности всех участников и стала органичным элементом общей архитектуры АТР. И, конечно же, мы не можем согласиться с превращением СВА в новую арену гонки вооружений. Накачиванию ракетно-ядерной мускулатуры необходимо противопоставить международно-правовую альтернативу, которая устраняла бы саму потребность в обладании ядерным и иным оружием массового уничтожения.
Между участниками шестистороннего процесса продолжаются интенсивные консультации с целью нахождения оптимального алгоритма его возобновления. Само по себе это свидетельствует о необоснованности скепсиса в отношении жизнеспособности данного формата. По крайней мере, ни одна из входящих в него стран не ставит под сомнение важность продолжения переговоров.
Источник: сайт МИД РФ
