25 Июля 2012
Размышляя о славянском
единстве и исторических судьбах славянских народов невольно обращаешься к
политическому опыту и историческим перипетиям последних десятилетий.
За последнюю четверть века славянский мир пережил ряд сложных и, без
преувеличения, драматичных событий. За распадом биполярной системы в конце
1980-х гг. последовал парад суверенитетов, не принесших подлинной независимости
и экономического благосостояния. Военные конфликты на периферии бывшего СССР
вызвали нескончаемые потоки беженцев и переселенцев. Расчленение Югославии
сопровождалось войнами, репрессиями и многочисленными человеческими жертвами.
Безудержная глобализация превратила большинство стран славянского мира в сырьевой
придаток развитого постиндустриального мира. Приобрел хронический характер
дефицит финансовых ресурсов, необходимых для модернизации и технологического
обновления экономики, которая все более скатывается к монокультурной
специализации. И это далеко не полный перечень проблем и фактов, с которыми в
последние десятилетия столкнулся славянский мир, или, по крайней мере, его
значительная часть.
Активное применение к славянскому миру доктрины геополитического плюрализма
сопровождалось вступлением государств Центральной и Восточной Европы в
различные политические, экономические и военные группировки, бросив тень
сомнения на существование особой исторической и культурной общности славянских
народов.
Многие политические обозреватели ставят вопрос в прямой и нелицеприятной форме:
способно ли славянство, которое в средние века и новое время пережило не одно
нашествие кочевников и иноземных завоевателей, сохранить свою самобытность,
традиции и культуру в наш век переселения народов, глобальной унификации,
отказа от традиций и переоценки смыслов? Как видим, вопрос далеко не
риторический.
Большинство исследователей, которые описывали ведущие мировые цивилизации,
четко выделяли среди них особую восточнославянскую, православную общность. В
бурных исторических событиях ХХ – начала ХХI вв. славянским народам досталась
нелегкая судьба. Славянские народы были вовлечены в многочисленные гражданские
войны и понесли массовые человеческие потери в годы второй мировой войны.
Существенный урон нашей цивилизации нанесли репрессии сталинского периода,
политическая, а затем и трудовая эмиграция, и, наконец, болезненные в
социальном и культурном отношении изменения экономической системы в последние
годы.
Распри между славянами ослабляют наши народы перед натиском других цивилизаций,
экспансией соседних с нами народов и культур. По сути, глобальное изменение
пропорций в экономической динамике и мировом народонаселении, в котором
неуклонно возрастает доля все более многочисленных народов Азии, Африки и
Латинской Америки, грозит нам историческим забвением.
Автор всемирно известной книги о столкновении цивилизаций С.Хантингтон писал о
восточнославянской цивилизационной общности как о продукте «самобытных корней
Киевской Руси», существенного византийского влияния и длительного монгольского правления,
которые «определили общество и культуру, которые мало схожи с теми, что
развились в Западной Европе под влиянием совершенно иных сил».
По оценкам С.Хантингтона, в результате «холодной войны», распада СССР и
последующих трансформаций в странах Восточной Европы восточнославянская
цивилизация была серьезно ослаблена, а если бы Россия в той или иной форме
примкнула к Западу, по мнению С.Хантингтона православная цивилизация и вовсе
может «перестать существовать», в отличие от исламской или латиноамериканской
цивилизаций, которые не изменят своей сущности, если, к примеру, Турция войдет
в состав ЕС, или же Мексика будет поглощена североамериканскими интеграционными
образованиями.
В широком смысле речь идет не только о культурной специфике и самосознании
восточнославянских народов, но также о потенциале их развития и роли в
современном мире.
Приведем некоторые статистические оценки и прогнозы. Во второй половине XIX в.
доля европейцев в населении мира составляла ок. 20%, в конце ХХ в. – 12%, а к
середине XXI в., по прикидкам ООН, может снизиться до 7%.
Экономисты прогнозируют, что в ближайшие десятилетия мир ожидают крайне
динамичные перемены. Согласно исследованию финансовой корпорации Citigroup, к
2050 году в десятку крупнейших экономик мира будут входить Китай, Индия, США,
Индонезия и Нигерия, но в ней может не остаться ни одной европейской страны. К
тому времени доля развивающихся азиатских рынков может достичь половины
мирового ВВП, тогда как доля Западной Европы уменьшится с нынешних 19% до 7%.
Очевидно, что в таких условиях славянский компонент может либо вообще
исчезнуть, либо будет растворен в мощных и все менее контролируемых
миграционных потоках глобализированного мира.
Поэтому перед нами, почти как в смутные времена прежних исторических эпох, со
всей остротой возникает ряд трудных вопросов: как быть, что делать, как
реагировать на динамику и проблемы современного мира? Что случилось с нашей
тысячелетней цивилизацией? Почему ее духовные корни и традиции перестали
удовлетворять потребностям современных людей, быть напоминанием о нашем
нелегком, но славном историческом пути, служить точкой опоры и надежным
ориентиром в повседневных реалиях?
На мой взгляд, ответ на эти вопросы вполне очевиден. Разрушения и потери,
понесенные нашими странами в долгом и тяжелом ХХ веке, ощущаются и поныне,
проявляясь, в том числе, в экономических и социальных дисбалансах,
разочарованиях и сомнениях, потере интереса к духовным традициям и вековому
наследию.
Рискну предположить, что едва ли не единственный очевидный выход для нас могут
обеспечить переосмысление и коррекция места славянских стран и народов в Европе
и в мире в целом.
Обратимся к опыту современных цивилизаций Запада и Востока. В современно мире с
нами соприкасаются деловитый, целеустремленный и зачастую циничный Запад,
сосредоточенный на своих вековых целях и культурных ориентирах Восток, рвущийся
к новым горизонтам и активной роли политический ислам …
В условиях мировой конкуренции, которая в полной мере распространяется на
ценности и принципы, славянская цивилизация и ее духовные лидеры должны вернуть
нашим народам понятные и приемлемые смыслы, дать оценку происходящим в мире
процессам, восстановить ментальные и духовные ориентиры развития общества.
Наши славянско-православные традиции высокой культуры и служения общественному
благу, отраженные в литературе и искусстве, в течение веков восхищали
современников, давали силы к созидательному труду, творчеству и духовному
поиску. Пришло время для возрождения и развития наших ценностей и духовных
принципов в форме современной философии, гуманистического искусства и, что не
менее важно, социальной и политической этики. Однако найти свое место и
достойную роль в мировом развитии – задача, которую наши страны вряд ли смогут
решить поодиночке. Поэтому для нас крайне важны постоянные связи, активный
диалог и поиск нужных решений, к которому должны быть привлечены лучшие
интеллектуальные силы славянских государств.
Опыт мирового развития показывает, что линейные решения не всегда ведут к
желаемой цели. Поэтому возрождение духовно-ценностных ориентиров должно
предшествовать постановке и решению проблем в политической плоскости. В
политических действиях и подходах, как правило, присутствуют элементы
конъюнктуры, случайности, частные деловые интересы, а также влияние третьих
сторон. В результате, конечные решения нередко отклоняются от изначально
обозначенных целей и ориентиров.
У общества есть ряд способов, с помощью которых оно может оказывать влияние на
действия своих политиков. Один из них, на первый взгляд, самый простой, состоит
в конкуренции партийных программ, достижении большинства в парламентах и
формировании правительств, приверженных определенной политической линии.
Однако если речь идет о крупном социально-политическом проекте, касающемся
восстановления духовной и политической общности славянских стран и народов,
традиционные методы, предлагаемые арсеналом демократических выборов и
конкурентных процедур, по-видимому, окажутся недостаточными.
Причины таких сомнений в целом понятны. Политики и чиновники, как правило,
руководствуются сиюминутными интересами, включая торговый баланс и наполнение
бюджета, или же лоббируют интересы различных корпораций. Достаточно вспомнить,
сколько в предыдущие годы предлагалось различных интеграционных проектов и схем
– от Экономического союза стран СНГ в 1993 г. до первой версии Единого экономического
пространства в редакции 2003
г. Тот факт, что в рамках ЕврАзЭС и Таможенного союза
была, в конечном счете, запущена интеграционная схема с участием России,
Беларуси и Казахстана лишь подтверждает необходимость самого серьезного
отношения к правилам, принципам и процедурам взаимодействия, включая соблюдение
уважения к статусу и государственным прерогативам стран-участниц.
В предыдущей статье, предложенной нашим читателям в марте этого года, речь шла
о создании Лиги славянских государств. Несмотря на то, что в постсоветском
пространстве существует целый ряд созданных в разное время структур и
объединений, образование «славянской лиги» однозначно может оказаться более
полезным, чем субсидирование некоторых фактически бездействующих организаций.
Причина все та же – восстановление ценностных критериев и очага цивилизационной
консолидации славянского мира. Если Лига славянских государств сможет стать
форумом, который предложит конкурентоспособный формат сотрудничества
родственных славянских стран и сформулирует критерии их взаимной поддержки, она
с лихвой выполнит свою историческую и политическую миссию. Однако самой первой
задачей Лиги должна стать разработка социально-политической концепции развития
современного славянского мира.
В основу новой социальной концепции должен быть положен ряд базовых ценностей и
принципов, таких как:
- уважение к человеческой личности в сочетании с социальной ответственностью
государства и солидарностью граждан;
- взаимная поддержка родственных стран и народов во имя экономического
благосостояния, повышения уровня жизни людей и совместного развития;
- обеспечение устойчивости экономических и политических объединений славянских
стран в бурном океане мировой экономики;
- перестройка и модернизация национальных экономик на основе современных и
рациональных технологических решений, стимулирования энерго- и
ресурсосбережения;
- взаимопомощь в сфере общественной и международной безопасности;
- активное взаимодействие в сферах образования, науки и культуры.
Кроме этого прямой обязанностью Лиги славянских государств должна стать
разработка более жизнеспособной и адекватной современным реалиям модели
государства и межгосударственного сотрудничества. Ни для кого не секрет, что
нынешние формы государственного управления в странах постсоветского
пространства, если даже условно признать, что они справляются со своими
традиционными задачами, серьезно отстают в постановке и реализации новых
функций государственного менеджмента, включая инвестиции в человеческий
капитал, развитие технологий, обеспечение восстановления экологии, эффективный
контроль над экономическими процессами со стороны общества.
Немаловажный стимул, касающийся возобновления притягательности славянского
единства, заключается в прозрачности и объективности правил игры. Новый этап в
развитии славянского мира станет возможным лишь на основе соблюдения критериев
честности, объективности и ответственности. Циничной и беспощадной конкуренции
современного мира мы должны противопоставить взаимную честность, солидарность и
совместные усилия, направленные на повышение статуса и роли славянского фактора
в мировом развитии. В противном случае нам уготована малопривлекательная
перспектива стать строительным материалом для чужих цивилизационных и
интеграционных проектов, инициируемых и продвигаемых центрами силы и власти
современного мира.
Перечень аргументов, которые высказывают наши оппоненты, хорошо известен. Они в
основном сводятся к предпочтительности западных ценностей, признаваемых как
высшие, принимаемые без разбора и критической оценки, а также угрозе потери
независимости в любом интеграционном проекте, разумеется, кроме НАТО или
вспомогательных структур, создаваемых Европейским Союзом.
Однако на деле ситуация не выглядит столь однозначной, как об этом говорят
отдельные европейские политики и их украинские партнеры.
Во-первых, предложенная нами Лига славянских государств не предполагает
немедленного или обязательного вступления ее членов в другие экономические и
политические организации, в которые входят ее участники.
Во-вторых, возникшие и существующие в современном мире интеграционные структуры
далеко не всегда однородны, и совсем не обязательно основаны на принципе
закрытого, «эксклюзивного членства», отрицающего возможность ассиметричного
участия членства той или иной страны в различных объединениях. К примеру,
Казахстан, который вместе с Россией и Беларусью является участником Таможенного
союза, Единого экономического пространства и ОДКБ, одновременно участвует в
организации ШОС, образованной государствами континентальной Азии, а также в
организациях, связанных с европейской безопасностью (ОБСЕ), сотрудничеством
стран исламского мира (Организация исламского сотрудничества) и ряде проектов,
касающихся диалога культур, религий и цивилизаций.
Представители Европейского Союза, которые в диалоге с Киевом характеризуют
подготовленный сторонами вариант Соглашения об ассоциации чуть ли не как
судьбоносный проект, однозначно определяющий нынешние и будущие перспективы
Украины, преднамеренно умалчивают о том, что одноименное соглашение Брюссель
подписал с такой далекой латиноамериканской страной, как Чили. И это, впрочем,
не никак мешает Чили участвовать в соответствующих межамериканских и
латиноамериканских региональных организациях, как политических, так и
экономических. Точно также, в Брюсселе никому не придет в голову фантазировать
о том, что установление зоны свободной торговли с Украиной или с кем-то еще
может каким-то образом ущемить право Европейской Комиссии заключать аналогичные
соглашения едва ли не со всем остальным миром, включая Южную Корею, ЮАР,
Бразилию, Индию и целый ряд других больших и малых стран.
Отметим, что в постсоветском пространстве постепенно утверждается практика
соблюдения равенства и равноправия участников интеграционных проектов, без чего
такие проекты вряд ли смогут сохранить нужную стабильность и устойчивость.
Поэтому, инициируя создание Лиги славянских государств, мы стремимся не только
создать дополнительную площадку, позволяющую обозначить и консолидировать
цивилизационную общность славянских народов, но также расширить возможности для
их участия в различных схемах и проектах, обеспечивающих взаимные экономические
и политические преимущества.
Условия равноправного сотрудничества позволяют реально влиять на принятие
политических решений, что выглядит куда более привлекательно, чем
бесперспективные надежды части украинских политиков на вступление в систему
западных союзов. В ответ на эти набившие оскомину тезисы и призывы руководитель
и основатель близкой к разведке США аналитической группы Stratfor Джордж
Фридман недавно прямо заявил, что «безусловно, не будет ни расширения ЕС, ни
расширения НАТО вместе с Украиной». Как говорится, без комментариев…
Тенденции мировой политики и экономики динамичны и изменчивы. В условиях
мирового финансово-экономического кризиса, который угрожает перерасти в
затяжную рецессию, уверенные и однозначные прогнозы на долгую перспективу
кажутся не слишком благодарным занятием. В то же время, если мы не будем делать
выводы на основании своего собственного, равно как и чужого опыта, мы вряд ли
сможем принимать правильные, оптимальные решения.
В далеком от совершенства современном мире перспективы государств и их
объединений во многом зависят от точности решений, принимаемых политическим
руководством на основе соответствующих экспертных разработок и оценок. Сейчас
трудно прогнозировать, кто больше выиграет, и кто понесет наиболее существенные
потери на новом витке глобальной конкуренции. Наша задача и наш долг –
предложить наиболее привлекательные пути и способы решения существующих
проблем, не отвергая тех возможностей, которые могут предоставить существующие
или возможные в обозримой перспективе механизмы международного сотрудничества.
В случае Украины тем более, нет никакого смысла в очередной раз добровольно
попадаться в идеологические ловушки, безотносительно к тому, насколько слащавой
и оптимистичной может быть маскирующая их риторика. При трезвой оценке и
ответственном подходе любые интеграционные планы и проекты должны подвергаться
самому скрупулезном анализу с точки зрения их реальных возможностей,
соответствия национальным интересам и обеспечения желаемых результатов.
В условиях нарастания нестабильности в современном мире создание Лиги
славянских государств может и должно стать механизмом, способствующим
восстановлению взаимного доверия и отработке действенных форм сотрудничества
между правительствами славянских государств, наряду с расширением плодотворных
контактов между политиками, общественными деятелями и структурами гражданского
общества.
Истоки и развитие идеи славянского единства
Предыстория формирования славян как этнического и культурногосообщества
Многие ученые считают, что история формирования славян как макроэтноса восходит
к началу эпохи бронзы. По археологическим данным процесс формирования
раннеславянского этноса прослеживается с XV в. до н.э. На основании материалов
археологии ученые выделяют пять этапов в формировании славянской культуру, на
основе которых впоследствии сформировались основные славянские народы.
Первый этап в формировании славянской археологической культуры относится к
XV-XIII вв. до н.э. (тшинецкая культура). Область распространения этой культуры
считается первичным ареалом формирования праславянской этнической общности. В
этом смысле прародиной славянских племен считается полоса лесов и лесостепей от
реки Одер до левобережья Днепра. Впрочем, территория расселения славян в разные
периоды была неравномерной, сжимаясь и расширяясь в зависимости от миграций и
расселения других народов.
Вторым этапом считается лужицко-скифский период – от XII до III вв. до н.э. В
это время славяне представлены несколькими археологическими культурами:
лужицкой, белогрудовской, чернолесской и скифской лесостепной. Племена лесостепных
скифских культур, которые занимались земледелием, считаются славянами, которые
были объединены в племенной союз под названием сколотов.
Третий этап был связан с упадком лужицкой и скифских культур. Этот период (II
в. до н.э. – II в. н.э.) характеризуется некоторым усилением культурной
однородности славянских племен. Ареал расселения славян был представлен двумя
схожими между собой культурами: пшеворской и зарубинецкой, распространенными на
территории от Одера до левобережья Днепра.
Четвертый этап приходится на II-IV вв. н.э. и называется
пшеворско-черняховским. В это время, наряду с возобновлением фрагментации
славян в различных регионах Восточной Европы и началом их миграции на Балканы
наблюдается усиление культурного влияния Римской империи на славянские племена.
Пятым этапом принято считать «пражско-корчакский» археологический период,
который датируется VI-VII вв. Этот период характеризуется возобновлением
контактов между различными ареалами расселения славян и усилением их культурной
однородности после падения Римской империи.
Совпадение ареалов всех вышеперечисленных культур, в том числе с
пражско-корчакской, принадлежность которой славянским племенам является
исторически подтвержденной, считается доказательством этнической преемственности
перечисленных культур и иллюстрацией процесса формирования славянских этносов в
широком территориальном пространстве Центральной и Восточной Европы.
Период VII-Х вв. характеризовался формированием ранних государственных
образований и расширением количества письменных источников, позволяющих
отслеживать исторические контакты первых славянских государств друг с другом, а
также их взаимосвязи с другими странами и народами, включая Византию, страны
Западной Европы и Средиземноморья.
Считается, что часть территории, занятой восточнославянскими племенными союзами
входила в состав Хазарского каганата.
Первым исторически известным славянским государством считается государство
Само, основанное в 622 в Моравии основано первое славянское со столицей, находившейся
в районе Вогастисбурга (Wogastisburg).
В исторической литературе нет полного единства мнений по вопросу о точных
границах территории, на которой исторически возник славянский этнос.
Подавляющее большинство ученых сходится на том, что прародиной славян является
область к северу и востоку от Карпат. На западе ее вероятными границами
считаются побережье Балтийского моря – от устья реки Висла до Немана, район от
озера Ильмень (где расположен Новгород) до истоков рек Днепр и Волга – на
севере, до реки Дон и нижнего течения Днепра – на востоке.
Территорию расселения предков славян нередко пересекали пути миграции других
племенных объединений, что обусловило трудности в изучении процессов
этногенеза, появление различных теорий прародины славян и территории
формирования праславянского языка.
Период V-VII вв. н.э. считается началом широкого, массового расселения славян,
что способствовало разделению единого праславянского языка на отдельные
славянские языки и далекты.
К VIII в. славяне заселили территорию Балканского полуострова на юге и достигли
берегов Ладожского озера на севере.
В IX-XIII веках славяне колонизировали северо-восточные территории европейской
части современной России, на которой проживали финно-угорские племена.
Первоначально они были язычниками, но позднее, в VIII-IX вв. в несколько
этапов, приняли христианство.
После 1054 г.,
в связи с расколом христианской церкви на католицизм и православие, а также под
влиянием различных политических факторов образовалось две основных конфессиональных
группы славян по религиозному принципу: католики (поляки, чехи, словаки,
словенцы, хорваты) и православные (русские, украинцы, белорусы, сербы,
черногорцы, болгары, македонцы).
После завоевания Балкан турками в XIV-XV вв. часть славян (боснийцы) приняла
ислам.
Историки насчитывают не менее пятнадцати крупных древнеславянских союзов
племен, участвовавших формировании современных славянских народов.
В раннеисторическую эпоху контакты между славянами облегчались сходством языка,
обычаев, культуры, а также распространением христианства. Примечательно, что в
средние века основанная на кириллице письменность славян распространялись из
нескольких культурных центров, что усиливало традиции их культурной общности,
способствовало распространению письменных знаний, делало их доступными разным
народам.
В то же время, представители славянских племен входили в состав различных
государственных образований, вследствие чего далеко они не всегда становились
союзниками в ходе различных споров и конфликтов. Что касается соседних
государственных образований, они поддерживали между собой дипломатические и
династические связи, но также активно участвовали в междоусобных войнах. Такой
сложный характер, в частности, носили политические контракты Киевской Руси и
Польши, а затем и отношения между княжествами, возникшими вследствие
политического распада Киевской Руси вXII-XIII вв.
Современные статистические данные
В настоящее время славяне расселены на территории Южной и Восточной Европы и
далее на восток – вплоть до Дальнего Востока России.
Славянские меньшинства и общины также проживают в государствах Западной Европы,
Америки, Закавказья и Средней Азии. Оценочная численность славян составляет ок
300 млн человек.
По признакам языка (и в меньшей мере - этнической близости) выделяются западные
славяне – поляки, чехи, словаки, а также кашубы (в Польше) и лужичане
(этническое меньшинство на территории восточной Германии), южные славяне
(болгары, сербы, хорваты, боснийцы, македонцы, словенцы, черногорцы) ивосточные
славяне (русские, украинцы, белорусы).
В конфессиональном отношении у восточных славян преобладает православие. К этой
конфессии принадлежит около 80% русских, 80% белорусов и 76% украинцев.
Кроме этого на территории России примерно в равных пропорциях представлены
ислам, католицизм, иудаизм и буддизм.
На Украине – 13,5% униатов, 8,2% мусульман, остальные верующие – католики,
протестанты, иудеи.
В Беларуси – 15% католиков и около 2% униатов. Остальные верующие – протестанты
и иудеи.
Среди западных славян в силу исторических причин православие прижилось в
меньшей степени, чем среди восточных и южных.
В Польше проживают 95% католиков, остальные верующие – православные,
протестанты (в основном лютеране), иудеи, свидетели Иеговы.
В Чехии – 65% католиков, остальные верующие – протестанты и православные.
В Словакии – 60% католиков, остальные верующие – протестанты (кальвинисты и
лютеране).
Лужицкие сербы, живущие на территории Германии, исповедуют протестантизм
(лютеране) и католицизм.
Южные славяне, с одной стороны, испытывали большое влияние Византии, с другой,
– продолжительное время находились под властью Османской империи. В связи с
этим во многих южнославянских государствах исповедуются православие и ислам.
В Болгарии 85% православных, 13% мусульман, 2% – представители других
религиозных течений.
В Хорватии 80% населения являются католиками, 12% – православными, 8% –
мусульманами.
В Словении – 80% католики, остальные верующие исповедуют христианство по
православному обряду или иудаизм.
В Сербии и Черногории 67% населения (сербы и черногорцы) православные, 3%
населения являются славянскими мусульманами. Ислам исповедуют албанцы (16%
населения), а венгры (3% населения) являются католиками.
В Боснии и Герцеговине 43 % населения исповедуют ислам (суннитского толка), 31%
– православие, 2% – католичество, 4% – протестантизм. Основная часть мусульман
считается принадлежащей к особому народу славян-мусульман (боснийцев). Боснийцы
фактически обособились от остальной части славянского населения и приобрели
культурно-ментальные черты, близкие туркам и албанцам.
Славянская письменность и культура
В средние века культурное взаимодействие славянских народов было важным
фактором в их развитии, хотя в различные периоды оно было весьма неравномерным.
Есть данные о том, что у славян существовала своя собственная система
письменности, документальные источники которой не дошли до нашего времени. Тем
не менее, особо важную роль в развитии культурного взаимодействия славян
сыграло введение славянской письменности на основе греческого алфавита.
Письмо для старославянского языка создали известные проповедники и миссионеры,
братья Кирилл (в миру – Константин, по прозвищу Философ, 827—869, Рим) и
Мефодий (в миру Михаил; 815—885, Велеград, Моравия), происходившие из Солуни
(г. Салоники в Греции).
Около 863 года, по приказу византийского императора Михаила III они упорядочили
письменность для старославянского языка, использовав для перевода на славянский
язык греческих церковных текстов адаптированную греческую азбуку.
Предыстория создания нового письма, получившего название кириллица, такова. В
862 году в Константинополь явились послы от моравского князя Ростислава с такой
просьбой: «Народ наш исповедует христианскую веру, но у нас нет учителей,
которые могли бы объяснить нам веру на нашем родном языке. Пришлите нам таких
учителей». До той поры в Моравии служили службу немецкие священники, которые,
по правилам римской церкви, вели ее на латыни.
Византийский император отправили солунских братьев в Моравию, где Константин
(Кирилл) и Мефодий продолжали заниматься переводом церковных книг с греческого
на славянский язык и организовали обучение местного населения чтению, письму и
ведению богослужения на славянском языке.
Братья пробыли в Моравии более трёх лет, но затем были вызваны к Папе Римскому,
который запрещал ведение службы на ином языке, кроме еврейского, греческого и
латыни. Немецкое духовенство, закрепившееся в Моравии, также препятствовало
распространению славянской письменности и добивалось ее запрета. По дороге в
Рим Константин (Кирилл) и Мефодий остановились в славянском Блатенском
княжестве в Паннонии (ныне – Венгрия), где по поручению князя Коцела
организовали обучение славян книжному делу и богослужению на славянском языке.
После того, как Константин передал папе Римскому Адриану II обретённые им в
своём путешествии в Херсонес мощи святого Климента, тот утвердил богослужение
на славянском языке.
Введение славянского письма (кириллицы) способствовало распространению быстрому
христианства среди славянских народов. Судя по всему, Кирилл и Мефодий создали
лишь первый вариант славянского азбучного письма, которое было
усовершенствовано болгарской школой книжников уже после их отъезда в Рим.
Азбука получила широкое распространение в южнославянских землях, что в 885 году
привело к запрещению её использования в церковной службе римским папой, который
попытался ликвидировать результаты деятельности Константина-Кирилла и Мефодия.
Тем не менее, попытки вернуть богослужение в славянских странах на латынь
особого успеха не имели, что в свою очередь способствовало укреплению связей
славянских государств с Византией.
Важнейшим самостоятельным центром развития и распространения славянской
письменности стала Болгария, где царь Борис в 860 г. принял христианство.
Здесь была создана первая славянская церковная книжная школа (Преславская
книжная школа), в которой переписывались сделанные Кириллом и Мефодием переводы
богослужебных книг (Евангелие, Псалтирь, Апостол, церковные службы), делались
новые славянские переводы с греческого языка, а также появились оригинальные
произведения на старославянском языке («О письменехъ Чрьноризца Храбра»).
Широкое распространение славянской письменности относится ко времени
царствования в Болгарии царя Симеона Великого (893—927 гг.), сына царя Бориса.
Старославянская письменность распространилась в Сербии, а затем, с конца X века
– и в Киевской Руси. Старославянский язык, будучи языком церкви на Руси,
испытывал на себе влияние древнерусского языка.
Кириллицей, кроме большей части южных и восточных славян пользовались румыны, а
затем и Литва. В Хорватии до XVII в. пользовались более ранним вариантом
славянского письма, глаголицей.
В память о великом деянии Кирилла и Мефодия 24 мая во всем мире празднуется
День славянской письменности. Особенно торжественно он отмечается в Болгарии.
В настоящее время в качестве официального алфавита кириллица используется в
России, Беларуси, Украине, Болгарии, Сербии, Казахстане, Киргизии, Монголии,
Таджикистане, а также в Приднестровье, Южной Осетии и Абхазии.
Частично кириллица используется в Македонии, Черногории, Боснии и Герцеговине,
которые потенциально могут перейти на латинский алфавит.
Новый этап в культурном взаимодействии славянских народов связан с развитием
книгопечатания. Разумеется, первые книги на церковнославянском языке, тогда –
едином литературном языке для всех славянских народов появились вскоре уже
после того, как Иоганн Гутенберг (Ганс Генсфлейш, 1394/1399 - 1468 гг.) в
немецком городе Майнце изобрел процесс наборной книжной печати.
Первые печатные книги на славянском алфавите были напечатаны для православных
славян в Кракове в конце XV в. Их печатником был Швайпольт Фиоль из немецкой
земли Франконии, живший в Польше с 1470-е гг. и пользовавшийся покровительством
банкира Яна Турзо.
Кириллический шрифт для краковской типографии изготовил немец Р. Борсдорф,
который знал славянские книги. Первыми изданиями были литургические книги -
«Октоих» (1491) и «Часослов» (1491). Две другие книги - «Триодь постная» и «Триодь
цветная» - изданы около 1493
г. Однако преследования со стороны краковской инквизиции
прервали деятельность Ш. Фиоля, и его типография прекратила существование.
Высказываются предположения, что какие-то из этих книг могли быть напечатаны в
Грушевском монастыре в Закарпатье.
В 1494 г.
начала действовать типография в монастыре в г. Цетинье (Черногория), основанная
Иваном Црноевичем и продолжившая работу под руководством его сына Джурджа
Црноевича. Первой православной книгой, выпущенной в этой типографии, был
«Октоих первогласник» (1494). Помимо канонических текстов церковных песнопений,
в ней были изложены ветхозаветные сюжеты. Затем были изданы «Октоих
пятигласник», «Псалтырь» с таблицами, позволявшими вычислять день Пасхи, и
«Требник».
В 1516 г.
ученый - медик, выпускник Краковского университета Франциск Скорина (до 1490 -
?1551 гг.) основал первую славянскую типографию в Праге, где издал «Псалтырь».
В 1522 г.
Ф. Скорина перебрался в Вильно, где в то время еще доминировала православная
церковь и выпустил в 1523 г.
«Малую подорожную книжку» - сборник религиозных и светских произведений, а в 1525 г. напечатал свое
последнее издание - «Апостол». Особое значение этих изданий объяснялось тем,
что, к примеру, книга «Псалтырь» использовалась как основное пособие для
обучения школьной грамоте.
В Московской Руси книгопечатание было начато во время реформ Ивана Грозного в
1550-60-е гг. с целью укрепления самодержавия (в контексте создания стрелецкого
войска, реформы суда и территориального управления). Организация книгопечатания
рассматривалась в том числе как средство для исправления ошибок в церковных
книгах в целях пресечения разночтений и ереси.
С опытом издательского дела за границей был в частности знаком религиозный
публицист и переводчик Максим Грек. В 1518 г. по просьбе Василия III он приехал в
Москву для исправления переводов церковных книг. С середины 1550-х гг. в Москве
удалось издать несколько печатных книг, организацией выпуска которых занимались
Иван Федоров и Петр Мстиславец. Однако после издания двух книг («Апостола» и
«Евангелия»), в результате интриг со стороны переписчиков, Иван Федоров бежал в
Великое княжество Литовское. Он работал в Заблудове у гетмана Григория
Ходкевича, во Львове, а затем – в городе Острог на Волыни, где открыл типографию
для князя Константина Острожского и напечатал первую полную Библию на
славяно-русском языке.
Развитие идей и политических проектов славянского единства
Идеи славянской солидарности, общности, взаимности оказывали существенное
влияние на культурные и политические процессы в Центральной и Юго-Восточной
Европе. Они до сих пор остаются предметом пристального внимания со стороны
ученых и политиков.
В разное время смысл и содержание славянской идеи были различными. Эволюция
идей славянской общности, солидарности и взаимности отражала исторические
процессы, связанные с изменением влияния государственных и культурных факторов
на характер межславянских контактов.
В XIX – ХХ вв. славянская идея иногда приобретала характер призывов к созданию
и оформлению государственной или межгосударственной общности славянских
народов. По крайней мере, несколько раз она облекалась в форму проектов
создания надгосударственного проекта (панславизм). Однако на практике чаще речь
шла о славянской солидарности – развитии форматов постоянного культурного и
политического взаимодействия, а также о политической поддержке и взаимопомощи в
контексте создания независимых государств славянских народов, входивших в
состав Османской (турецкой), Австрийской, а затем – Австро-Венгерской империй.
Процессы в славянском мире, такие как распад СССР, жестокие и кровавые события,
связанные с распадом бывшей Югославии, раздел Чехословакии в 1993 г., вступление в
Польши, Чехии, Словакии, Болгарии и Хорватии в НАТО и ЕС привели к оживлению
дискуссии о судьбах и перспективах славянского мира.
По прошествии некоторого времени эти события вновь стимулировали интерес к
изучению идей славянской взаимности и различным проектам славянских федераций и
союзов, выдвигавшимся в прежние исторические эпохи. Переосмысление тенденций,
проявившихся в течение 1990-х гг. активизировало интерес к изучению истории
возникновения идеи славянской взаимности, а также к различным ранним проектам
славянских федераций и союзов, выдвигавшимся политическими, общественными деятелями
и учеными в странах Центральной и Восточной Европы.
Генезис идеи славянской солидарности восходит к позднему средневековью и началу
нового времени. Он отражал особенности политического положения славянских
стран, большинство которых не имело политической независимости и входило в
состав государственных образований и империй, являвшихся неславянскими
этнополитическими проектами.
В результате упадка Византии и турецкой экспансии на Балканах территория южных
славянских народов была включена в состав владений Османской империи и частично
поделена между турецкими владениями и Австрией.
Большая часть территории расселения западных славян вошла в состав католической
Польши. Чехия, Моравия, Словакия и ряд других территорий (Лужицы) периодически
входили в состав различных государственных образований центральноевропейского
региона и, в конце концов, оказались разделены между немецкими, австрийскими и
венгерскими владениями.
Ситуация в Восточной Европе после 1385 г. характеризовалась территориальной и
политической экспансией Польши, которая в результате нескольких уний
присоединила к своим владениям Великое герцогство Литовское, включавшее большую
часть нынешних территорий Беларуси, Украины и часть западных областей России.
Сложившаяся ситуация усилила важность религиозно-конфессиональных проблем. В
ряде стран Балканского полуострова православие приобрело характер основного
фактора сохранения национальной идентичности.
В польских владениях в XVI-XVII вв. этнополитический конфликт проявлялся в
форме борьбы католицизма против православия, являвшегося традиционной религией
населения земель бывшей Киевской Руси.
Польско-литовская уния и поражение Тевтонского ордена привели созданию
католического государства Речь Посполитая, в состав которого в XIV – XVII вв.
входили литовские, украинские, белорусские области и часть русских земель.
Переориентация польской политики на восток оказала существенное влияние на
развитие международных отношений, создав геополитическое пространство и зону
активного соперничества между Польшей, Россией и Крымом, который считался
турецким союзником и протекторатом.
Таким образом, после падения Византии[1] славянский мир оказался разделенным
между различными государственными образованиями. Из преимущественно славянских
по составу населения государств полную политическую независимость имели только
католическая Речь Посполитая и православное Московское царство. На Балканах
некоторые атрибуты автономии сохраняла лишь Черногория, в которой у власти
находилась православная княжеская династия.
Болгария, Сербия и другие балканские земли в составе Османской империи
управлялись по законам шариата. Христианское население этих территорий было
ограничено в правах, а духовенство несло прямую ответственность за обеспечение
его лояльности.
В результате войн и внутренних восстаний в XVI – XVIII вв. Речь Посполитая
пережила две масштабных демографических катастрофы – во время шведского
вторжения, польско-казацких и польско-русских войн в середине XVII в., а также
в период Северной войны в начале XVIII в. Во многих районах, в том числе на
большей части территории Украины, эти конфликты и потрясения сопровождались
уничтожением и/или бегством до 1/3 населения, разрушением жилищ и
хозяйственного потенциала.
Примечательно, что вхождение казацкой державы Богдана Хмельницкого в состав
Российского государства мотивировалось защитой прав угнетенных братьев по вере,
восстановлением связей с родственным в этническом и культурном отношении
народом украинских земель.
Вместе с тем, оценивая ситуацию в Центральной и Восточной Европе к началу
нового времени нельзя не отметить, что крестовые походы, турецкое завоевание и
падение Византии привели к существенному ослаблению цивилизационных связей
славянских народов. Турецкая экспансия в Центральной Европе продолжалась до
конца XVII в. Не менее серьезный удар по культурной и цивилизационной общности
славян был нанесен разнузданной жестокостью польской шляхты в отношении
православного населения «восточных кресов», считавшихся завоеванными и
подлежащими жесточайшей колонизации территориями.
Разумеется, для погрязших в самоуправстве и беззаконии польских помещиков
вопросы человеческого достоинства крестьян и казаков в их украинских и
белорусских владениях ничего не значили, а сами эти территории, по их мнению,
следовало управлять железом и кровью, не останавливаясь ни перед какими
зверствами. События того времени ярко и достоверно описаны в романах польского
прозаика Г.Сенкевича.
С другой стороны, разделы Польши в XVIII вв. и ее пребывание в составе
Российской империи в 1812 – 1917 гг. стали основным поводом для обоснования
долговременных антирусских мотиваций в польской политике, которую можно считать
едва ли не главным политическим вызовом идеям славянского единства, наряду с
многочисленными западными теориями «неисторичности» и даже «неполноценности»
славянских народов.
Культивирование антирусской традиции в польской политике, особенно в ХХ в.,
носило осознанный и целенаправленный характер, в том числе в контексте
тенденциозной критики пакта Риббентропа – Молотова в 1939 г. и придания
сакрального значения теме расстрелов польских офицеров в 1939-1940 гг.,
осуществленных НКВД по прямому распоряжению Сталина.
Примечательно, что в отношении Германии (включая период нацизма, во время
которого Польша понесла значительные людские потери), как и в отношении более
ранних конфликтов с Пруссией и Австрией, непосредственно участвовавших в
разделах Польши в XVIII в., идеологическая традиция польского национализма
носит значительно более умеренный и примирительный характер.
За исключением Польши, часть политической элиты которой долгое время считала
себя историческим и территориальным соперником России, в целом в XIX - XX вв.
идеи славянской солидарности пользовались существенной поддержкой и симпатией
со стороны славянских народов, в первую очередь в контексте становления
национальных движений и борьбы за обретение независимости от турецкого,
австрийского и венгерского господства.
Развитие ранних идей, а затем – политических и культурных движений славянской
солидарности, прошло несколько этапов. Конец XVIII и начало XIX вв.
сопровождались процессами политического пробуждения в славянских странах
Центральной и Южной Европы. В значительной мере это было связано с
политическими изменениями в Европе, распространением литературного романтизма,
наполеоновскими войнами, развитием либеральных идей, и в значительной мере – с
активизацией национально-освободительного движения в Греции и на Балканах[2].
Первые политические идеи и концепции, предполагавшие объединение всех славян в
могущественную коалицию, появилась в конце XVIII в., в то время, когда
славянские народы были угнетаемыми и дискриминируемыми меньшинствами в
Османской, Австрийской и Прусской империях, или входили в разных статусах в
состав Российской империи. На западе панславизм считается особой формой
«макронационализма», причем в его оценках большинство авторов придерживаются
негативных эмоциональных характеристик.
Авторами первых получивших широкую известность проектов славянского единства
были представители словацкого национального движения Ян Коллар (1793-1852) и
Людевит Штур (1815—1856).
Я.Коллар, автор поэмы «Дочь Славы», создал первую целостную теоретическую
концепцию славянской общности и предложил конкретную программу духовного
единения славянских народов. Ее смысл составляет понимание славянства как
единого целого – или большой «славянской нации».
Я.Коллар полагал, что необходимо приостановить процесс дальнейшего дробления
«славянского народа» и начать его постепенное сплочение в единое целое.
«Многоязычие» славянских народов Коллар считал одним из препятствий на пути
дальнейшего культурного развития славян. Коллар сформулировал концепцию
«чехословацкого племени», которая была ориентирована на культурную и
политическую интеграцию Чехии и Словакии как основы их национальной и государственной
независимости в рамках единой общности.
Позже эти идеи стали теоретической основой концепции чехословацкого
национального единства, разработанной политическими деятелями Чехословацкой
республики Т.Г. Масариком и М.Р. Штефаником.
Ранние идеологи славянского единства предлагали «четырех-племенную» структуру
славянского народа, которая была сориентирована на консолидацию больших
славянских этнополитических общностей и развитие славянской культурной
(литературной) взаимности.
При этом представители национальных движений славянских народов Центральной
Европы и Балкан в борьбе за национальное освобождение возлагали особые надежды
на помощь и солидарность со стороны России.
Накануне европейской революции 1848-1849 гг. в ряде стран Центральной и Южной
Европы возникли национальные организации, установившие между собой постоянные
контакты. В Вене, одном из главных центров сосредоточения славянской эмиграции,
было создано славянское демократическое общество, установившее связи с
организациями национального движения в Словакии, Чехии, а также с
представителями польских национальных кругов, готовивших восстания на
территории Польши и Правобережной Украины для восстановления шляхетского строя.
Как видим, состав славянских национальных движений был достаточно пестрым и
разноплановым, что отражало политические противоречия эпохи.
В России движение славянской солидарности подразделялось на несколько течений,
включая политическое славянофильство и панславизм консервативного направления,
который частично и достаточно непоследовательно поддерживался официальными,
правительственными кругами, в особенности после Крымской войны 1853-1856 гг.
В начале XIX в. использовались различные термины и понятия – «славянская
взаимность» (Ян Коллар), славянская нация, славянский патриотизм, а затем и
более современное понятие – славянская солидарность. Исторические, языковые,
культурные, идейные связи славян служили и служат обоснованием исторических
предпосылок, прав и взаимных обязательств как широкого контекста, в котором
формируются объединительные теории и программы.
Обращение к факторам этнического родства славян соответствовало интересам
национальных движений в славянских странах, находившихся под австрийским и
турецким владычеством. С одной стороны, для негосударственных народов апелляция
к славянскому единству позволяла восстановить историческую традицию, восходящую
к славному прошлому. С другой стороны, славянская тема использовалась как
способ апелляции к российской общественности, в том числе с целью обеспечения
поддержки национальных и национально-освободительных движений со стороны
России.
Следует отметить, что Россия была единственной славянской страной, которая
имела статус великой европейской державы и могла оказывать существенную помощь
в стремлении к освобождению территорий, находившихся под властью Турции
(Молдавии, Валахии, Сербии, Болгарии)[3].
Отметим, что славянская идея была враждебно встречена политическими кругами
великих европейских держав, причем не только со стороны Австрии и Пруссии, для
которых провозглашение независимости и объединение славянских земель означало
существенные территориальные потери, но также со стороны Англии и Франции. В
этом смысле любые упоминания о всеславянском родстве – историческом, языковом
или литературном – вызывало у противников славян, представляемых как «молодая»,
поднимающаяся нация, опасения по поводу территориального передела европейского
пространства. Со своей стороны, активисты движений за объединение Германии и
Италии (младогерманцы и младоиталийцы), стоившие свою идеологию на основе
противопоставления «стареющим» европейским нациям – Испании, Австрии, Франции,
Англии, Швеции, видели в славянах нежелательных конкурентов и, поскольку они
сами претендовали на часть славянских территорий – прямое препятствие для
осуществления собственных национальных проектов.
Разработка теорий славянской взаимности повлияла на процесс оформления
славяноведения как науки. В западных славянских странах этот процесс начался в
конце XVIII – начале XIX вв. В России славяноведение зародилось в 1830-е гг.
В современных научных школах, представленных в славянских государствах,
используется следующая терминология:
- под термином «славянская взаимность» подразумеваются межславянские культурные
и литературные связи и взаимодействия:
- термин «славизм» включает все аспекты, касающиеся национальных движений,
разновидностей их идеологий, концепций и программ;
- «славянская идея» подразумевает все возможные проявления славянской общности
– от подсознательных чувств до идеологически оформленных проявлений единства,
солидарности и сотрудничества.
Под термином «панславизм» чаще всего подразумеваются относительно четко
оформленные политические теории и концепции, а также соответствующее
политическое объединительное движение, реально проявившее себя в серединеXIX в.
Панславизм приобрел политическую и идеологическую окраску в 1830 - 1840-е гг.,
с появлением политических работ П. Шафарика, И. Юнгманна и других
представителей чешского, словацкого, сербского, хорватского и других
национальных движений.
Разумеется, в австрийской империи того времени панславистские настроения
рассматривались как угроза стабильности власти австрийской монархии. При этом
мадьяризм (венгерский национализм) расценивался как противовес, «регулятор»
панславизма, позволявший держать славян в двойном подчинении. ВXIX в.
венгерская и немецкая публицистика понимали под термином «панславизм» любое
сознательное национальное проявление славянской сущности. В те времена из
венгерских школ и университетов выгоняли студентов, читавших словацкие стихи
или говоривших на родном языке. Панславистомами, и соответственно подрывными
элементами считали представителей интеллигенции, называвших своим родным языком
словацкий или носивших вышиванки[4].
Ярким проявлением политического панславизма является съезд славян в Праге 1848 г., который по сути
обозначил цели политического освобождения славянских народов. Славянский съезд
призвал к объединению усилий славянских народов Австрийской империи, включая
выдвижение требования изменить систему управления империей и расширить
политические права народов, не имевших ни автономии, ни собственных органов
территориального управления.
Впрочем, в советский период официальное отношение к панславизму было
негативным, что подкреплялось ссылками на статьи Ф. Энгельса.
Будучи младогегельянцем и сторонником объединения Германии, Ф. Энгельс в статье
«Борьба в Венгрии» (1848 г.)
охарактеризовал панславизм как негативное явление, спрогнозировав, что
реализация его целей могла способствовать политическому усилению России. Сам по
себе российский фактор в европейской истории и политике К. Маркс и Ф. Энгельс
считали реакционным. Задумаемся, чего в этом смысле стоила поддержка ими
польских феодальных по своему смыслу восстаний 1831 и 1863 гг. Однако классики
марксизма объявили их исторически прогрессивными, несмотря на реакционный
состав их организаторов и соответствующий социальный подтекст их программ, так
как они хотели установления шляхетской республики на территориях, населенных не
только поляками, но также на украинских и белорусских землях, на которых,
кстати, не далее как в 1861 г.
было отменено крепостное право.
Ф. Энгельс хотя и признавал, что «панславизм возник не в России или Польше, а в
Праге и Аграаме» (Загребе), но его непосредственной целью считал «создание
славянского государства под владычеством России от Рудных и Карпатских гор до
Черного, Эгейского и Адриатического морей». В 1848 г. эти выводы в корне
противоречили историческим фактам, поскольку в 1848 - 1850 гг. российские
власти, соблюдая обязательства России в рамках Священного союза, оказали
политическую и военную поддержку Австрии. Тем не менее, в своей Ф. Энгельс
предлагал однозначный и тенденциозный вывод о том, что панславистское единство
– «это либо чистая фантазия, либо – русский кнут».
В своей другой статье «Демократический панславизм» Ф. Энгельс более подробно
разъяснял свое негативное отношение к славянской идее. Статья была посвящена
критике брошюры участника пражского славянского съезда, русского европейца М.
Бакунина «Призыв к славянам».
Ф. Энгельс утверждал: «... Оставляя в стороне искренний самообман
демократических панславистов, он в действительности не имеет никакой другой
цели, как дать распыленным австрийским славянам, которые в историческом,
литературном, политическом, торговом и промышленном отношениях находятся в
зависимости от немцев и мадьяр, опорный пункт – с одной стороны, в лице России,
с другой – в лице объединенной Австрийской монархии, управляемой славянским
большинством и зависимой от России».
Более пристальное ознакомление с размышлениями «классика» показывает, что Ф.
Энгельс прямо и непосредственно отрицал за «австрийскими» славянами право на
историческое будущее: «Народы, которые никогда не имели своей собственной
истории, которые с момента достижения ими первой, самой низшей ступени
цивилизации, уже подпали под чужеземную власть или лишь при помощи чужеземного
ярма были насильственно подняты на первую ступень цивилизации, не жизнеспособны
и никогда не смогут обрести какую-либо самостоятельность. Именно такова судьба
австрийских славян».
Ф. Энгельс утверждал: «...Немцы и мадьяры соединили ...маленькие, хилые и
бессильные национальности в одн
Вся Правда
http://r-u.org.ua/politika/7681-news.html
