Мощный подъем национализма и национал-сепаратизма в конце XX века стал одним из величайших политических феноменов новейшей истории. Он захватил и "третий мир", и страны бывшей "системы социализма", и развитые индустриальные государства. Это выдвинуло национальные проблемы в центр политических и научных дискуссий.

Особенно серьезной "зоной риска" проявлений национализма стали страны СНГ, переживающие глубокий социально-экономический и политический кризис. Исторический опыт свидетельствует, что обострение межнациональных отношений всегда неразрывно связано с социально-экономическим и политическим содержанием. В сущности, националистическая идеология - дымовая завеса, под прикрытием которой идет перераспределение собственности, престижных рабочих мест, формирование новых правящих и интеллектуальных элит.

На Восточной Украине, входившей в состав Российской империи, отсутствовала серьезная социальная база национализма. Русских и украинцев сближали схожие языки, общая религия. Русские и украинские культурные традиции органично сосуществовали. В такой обстановке украинские общественные объединения, политические партии стояли на патриотических, украинофильских позициях, но на первый план выдвигали не культурно-этнические, а социально- экономические вопросы.

Идеология так называемого "украинского интегрального национализма" оформилась после первой мировой войны в Галиции - как специфическая галицкая идеология. Галичане - близкая к украинцам, но особая этническая группа, отличающаяся языком, религией, психологическим типом личности, физическими данными, исторической судьбой, - болезненно восприняли включение Галиции в состав Польши.

Галичане остро ощущали комплекс национальной неполноценности: Австро-Венгрия поддерживала здесь до войны видимость равновесия между галичанами и поляками, которые оказались теперь хозяевами положения, проводили политику национальной дискриминации. Кроме того, украинско-польскую конфронтацию провоцировала немецкая военная разведка - Абвер, что позволяло правительству Веймарской республики обвинять Польшу в угнетении национальных, меньшинств, в том числе немецкого.

В такой ситуации Д.Донцов - современные галицкие националисты провозглашают его "отцом украинского национализма" - сформулировал концепцию, за которой утвердилось название "интегральный национализм". Этим подчеркивалось, что речь идет о целостном мировоззрении, охватывающем идеологическую, политическую, этическую сферы. Д.Донцов претендовал на оригинальность, но фактически скомпоновал теорию "украинской расы" М.Грушевского и С.Рудницкого с популярными в послевоенной Европе иррационалистскими, волюнтаристскими учениями.

Идеология интегрального национализма оказалась привлекательной для некоторых социальных групп галичан. Характерное для послевоенной Европы разочарование в классическом либерализме проявилось здесь особенно остро: с ним связывали неудачу борьбы за украинскую государственность в 1917-1920 годах. Положение обострялось национальной дискриминацией, которую наиболее остро ощущали галицкие крестьяне - в результате польской политики колонизации; интеллигенты, практически лишенные перспектив профессиональной карьеры. Это повышало социальную активность крестьянской и интеллигентской молодежи. В национализме ее привлекала возможность суверенной украинской государственности, обеспечивающей повышение социально-экономического и политического статуса этнических украинцев. Приносило удовлетворение декларирование превосходства "украинской расы" над другими народами. Интегральный национализм стал рационализацией, переводившей чувство социальной неполноценности в чувство неполноценности национальной.

Как все идеологии, основанные на приоритете групповых интересов над правами человека, интегральный национализм предполагал навязывание своих принципов обществу насильственными методами, поэтому тяготел к жесткому организационному оформлению. В 1929 году националистические кружки и группы объединились в Организацию украинских националистов (ОУН) с программой, основанной на донцовском интегральном национализме, с уставом структуры орденского типа, тотально контролирующей своих членов.

В 30-х годах ОУН предприняла попытку сочетать в Галиции функции политического движения и вооруженного подполья. Однако развернуть массовую политическую работу не позволила поверхностная, абстрактная, противоречивая программа, не дававшая ответа на вопрос: какую политическую, социально-экономическую систему предпочитают галицкие националисты.

Новая программа ОУН была принята только в августе 1939 года, разрабатывалась под впечатлением успехов Б.Муссолини и А.Гитлера и превратилась в синтез донцовского интегрального национализма, фашизма, национал-социализма.

ОУН не смогла распространить свою деятельность на Восточную Украину и даже в Галиции осталась малочисленной сектой, осуждаемой практически всеми легальными объединениями галичан, выступавшими с реалистических позиций поиска компромисса с поляками.

Но украинцы, в отличие от галичан, не страдали комплексом национальной неполноценности, государственность воспринимали как средство повышения качества жизни населения, отвергали характерные для интегрального национализма догматизм, аморализм, нетерпимость, приверженность к диктатуре. Стало ясно, что интегральный национализм - специфическая галицкая идеология, консолидировать на ее основе украинцев невозможно. Не увенчались успехом и попытки модернизировать интегральный национализм: не отказываясь от его основных постулатов, замаскировать их демократическими, либеральными лозунгами, призывами к борьбе "против всех оккупантов Украины" - и гитлеровских, и московских. Деятельность ОУН показала, что национализм, утверждающий приоритет групповых этнических интересов над правами личности, по сути своей не совместим с демократией, либерализмом.

На практике оуновцы сотрудничали с гитлеровцами, предали интересы украинского народа. Бандеровская Украинская повстанческая армия (УПА) проводила этническую чистку: уничтожала поляков, евреев, белорусов, цыган, лояльных к Советской власти украинцев, красноармейцев, бежавших из немецких концентрационных лагерей. Все это подтверждено документами, в том числе трофейными, гитлеровскими.

После второй мировой войны, приспосабливаясь к новой международной ситуации, оуновцы, за исключением небольшой группы сторонников С.Бандеры, попытались трансформировать свою идеологию: заявили, что отказываются от наиболее одиозных принципов интегрального национализма и, оставаясь в основе националистами, будут бороться за либерализм, демократию. Попытка "демократизации" ОУН завершилась в середине 50-х годов ее расколом на враждующие группировки, утратившие связь с Украиной, политическую роль в украинской диаспоре.

После распада СССР, по мере углубления социально-экономического кризиса в суверенном Украинском государстве, часть его правящей элиты сочла разыгрывание "националистической карты" удобным средством отвлечения внимания населения от обостряющихся внутренних проблем. В результате, легализирована ОУН, появились новые национал-экстремистские организации: Конгресс украинских националистов (КУН), Социал-националистическая партия Украины (СНПУ), Украинская национальная ассамблея (УНА), сформировавшая отряды боевиков, так называемую Украинскую национальную самооборону (УНСО), и многие другие. Эти малочисленные объединения, базирующиеся в западных областях, имеют богатых спонсоров как на Украине, так и за ее пределами, выделяющих средства на экипировку и обучение боевиков, издание большими тиражами газет и журналов, пропагандистские вояжи на Восточную Украину.

Часть 1. Маски национализма: видимость благопристойности

Глава 1. Маска первая: антифашисты

Еще в 1940 году ОУН раскололась на стороннике к А.Мельника и С.Бандеры, присвоивших себе название ОУН-революционная (ОУН-р). После второй мировой войны ОУН-р эмиграции в свою очередь раскололась на сторонников С.Бандеры - Заграничную часть ОУН-р (3Ч ОУН-р) и оппозицию во главе с Л.Ребетом, создавшую собственную организацию - ОУН-р за границей (ОУН-з). Каждая группировка интерпретировала историю ОУН в своих интересах, не скупясь на взаимные обвинения и разоблачения, прежде всего, по поводу сотрудничества с гитлеровцами. Мельниковцы не стали отрицать, что накануне и в годы второй мировой войны сотрудничали с гитлеровцами - в расчете на то, что те поймут невозможность разгрома Польши, а затем СССР без союза с ОУН и пойдут на создание марионеточного украинского государства, хотя бы в Галиции, в котором оуновцы получат привилегии правящей элиты. Когда эти надежды не оправдались, мельниковцы перешли в оппозицию гитлеровцам, но не стали вести с ними активную борьбу, чтобы избежать напрасных жертв.

Бандеровцы в мае 1945 года поспешили от имени "Провода ОУН" опубликовать декларацию - заявили, что "с первых дней оккупации украинских земель в 1941 году, оказавшись в условиях подпольно-конспиративной борьбы с немцами, весь революционный украинский лагерь своей бескомпромиссной политикой поставил себя в положение врагов немецкого империализма". Командующий УПА Р.Шухевич пошел еще дальше - в майском приказе 1945 года написал, что его подчиненные внесли "большой вклад в победу над Германией".

Но претензиям на имидж антифашистов препятствовали мельниковцы, публиковавшие неопровержимые факты сотрудничества бандеровцев с гитлеровцами. Поскольку с разоблачениями выступили видные деятели, ветераны ОУН, приходилось оправдываться. В 1948 году С.Бандера пишет статью "Слово к украинским националистам-революционерам". Признавая, что у ОУН-р были "фразы и жесты приязненного в отношении Германии тона", он объяснил, что это только внешняя сторона деятельности националистов, главное в ней подполье, которое боролось с гитлеровцами.

В обоснование своей версии истории ОУН бандеровцы в 1955 году издали сборник документов: "ОУН в свете постановлений съездов, конференций и других документов борьбы 1929-1955". Документы откровенно сфальсифицировали - "вычистили" все, что отражало влияние фашизма, национал-социализма на идеологию и программу ОУН, свидетельствовало о сотрудничестве с гитлеровцами.

Однако прочувствованные декларации, фальсифицированные документы не объясняли широко известных фактов сотрудничества с гитлеровцами. В частности, почему бандеровцы весной 1941 года ввели в ОУН-р нацистское приветствие; почему накануне нападения на СССР Абвер сформировал из них спецгруппы "Нахтигаль" и "Роланд", переформированные затем в карательный батальон, действовавший в Белоруссии; почему в первый же день гитлеровской оккупации Львова бандеровцы создали так называемое "Государственное правление", обязались сотрудничать с гитлеровцами в установлении "нового порядка"; почему оказавшиеся в руках союзников немецкие секретные документы, содержат многочисленные факты использования ОУН, УПА гитлеровским командованием и спецслужбами. И бандеровские лидеры принялись писать историю ОУН собственноручно.

Первым взялся за перо один из ближайших сподвижников С.Бандеры - М.Лебедь: в 1946 году появилась его книга об УПА. В предисловии автор пообещал "раскрыть правду о событиях". Эта правда, по его мнению, состоит в том, что до второй мировой войны у бандеровцев никаких контактов с гитлеровцами не было, разговоры о них - измышления вражеской пропаганды. Сразу после прихода немцев на Украину ОУН-р вступила с ними в борьбу, создала УПА, успешно воевавшую на два фронта: против вермахта и Красной армии.

В 1967 году появилась книга еще одного сподвижника С.Бандеры -Я.Стецько, главы "Государственного правления", созданного бандеровцами во Львове 30 июня 1941 года, в первый же день его оккупации немцами . Как очевидец и непосредственный участник событий, он не мог обойти неприятную тему: сотрудничество с гитлеровцами накануне и в начале германо-советской войны, но попытался интерпретировать тогдашние события в выгодном для ОУН свете. "Нахтигаль" и "Роланд" были, оказывается, не немецкими, а украинскими добровольческими формированиями, не спецгруппами Абвера, а "куренями", "дружинами украинских националистов". Публикуя эти объяснения, Я.Стецько, видимо, не знал, что в архивах сохранился собственноручно подписанный им экземпляр Акта со всеми пунктами .

Е.Побигущий до войны служил офицером в польской армии, после разгрома Польши перешел на сторону гитлеровцев, стал украинским командиром спецгруппы "Роланд" (украинский командир полностью подчинялся немецкому командиру, переводил его приказы авт.). По его версии "курени" формировали не немцы, а ОУН-р: она присваивала воинские звания, принимала присягу. Но тогда возникал законный вопрос: почему "украинские патриоты" добровольно вступили в карательный батальон-201 и после специального обучения в начале 1942 года прибыли в Белоруссию, в распоряжение командующего войсками СС Э. фон Бах-Залевски. Е.Побигущий разъясняет, что карательный батальон-201, в котором он, как в спецгруппе "Нахтигаль" был украинским командиром, действительно помогал гитлеровцам бороться с "красными" партизанами, но участвовать в карательных акциях против мирного населения отказывался. Тем не менее, Бах-Залевски считал батальон-201 лучшим из девяти своих карательных батальонов.

Бандеровскую версию "антифашизма" ОУН и УПА националисты противопоставляют советской и современным "враждебным" историкам, которых обвиняют в замалчивании и извращении "подлинной" истории Украины. Для придания пущей убедительности более чем сомнительным доводам научную дискуссию подменяют националистической истерией, кликушеством. Типичный пример - статья А.Панасенко "Весомый вклад в исторические исследования" - об украинском издании книги В.Косика "Украина и Германия во второй мировой войне". Своих оппонентов автор характеризует следующим образом: "Наилютейшие враги украинского народа - московско-большевистские империалисты - вынуждали своих борзописцев самыми гадкими словами очернять украинский национализм и все национально-освободительное движение... До настоящего времени есть противники (коммунистическо-большевистские прихвостни, предатели интересов Украины, продажные янычары), которые прилагают усилия, чтобы не была признана борьба ОУН-УПА освободительной борьбой украинского народа". При этом умалчивается, что "антифашизм" бандеровцев отрицают не только "прокоммунистические" историки, но и иностранные исследователи, в том числе далекие от коммунистических симпатий. Так, Д.Боффа рассматривает украинский интегральный национализм в контексте коллаборационизма в СССР в годы второй мировой войны. Он подчеркивает, что ОУН еще в предвоенные годы находилась на службе немецкой военной разведки. Созданные бандеровцами. вооруженные формирования (Д.Боффа не употребляет термина Украинская повстанческая армия - авт.) воевали исключительно против советских партизан, гитлеровцы относились к ним "со снисходительным терпением, если не с прямым доброжелательством".

Использование гитлеровцами ОУН упоминается в работах по истории мировой войны В.Брокдорфа, А.Герэна, К-Грюнберга, А.Даллина, Ж.Деларю, Л. де Йонга, П.Леверкюна, Ю.Мадера, О.Рейли, В.Шелленберга.

Специально украинскому интегральному национализму посвящена книга Д.Армстронга. Автор в целом симпатизирует ОУН, готов видеть в ее деятельности элементы национально-освободительного движения. Вместе с тем, он не отрицает близость идеологии украинского интегрального национализма к фашизму, национал-социализму, сотрудничество ОУН с гитлеровской разведкой.

Тем не менее, "пробандеровская" литература издается огромными тиражами, ее ключевые тезисы включены в учебники, рекомендованных Министерством образования Украины для учащихся общеобразовательных школ. Так, из учебника "Новейшая история Украины" десятиклассники узнают, что Абверовские спецгруппы "Нахтигаль" и "Роланд" создавались тайно как "Легион украинских националистов" -ядро будущей украинской армии. УПА насчитывала 100 тысяч человек и внесла весомый вклад в разгром Германии. А с другими точками зрения познакомиться трудно: издание и распространение исторических исследований, разоблачающих бандеровцев, блокируется, украинская таможня отказывается пропускать российские учебники и пособия для русскоязычных школ. Эта литература признается "подрывной".

Такие предосторожности понятны, поскольку факты неопровержимо свидетельствуют, что связи с немецкой военной разведкой установила еще Украинская военная организация (УВО), предшественница ОУН, созданная в 1920 году молодыми галичанами - бывшими офицерами петлюровского корпуса сечевых стрельцов Украинской галицкой армии (УГА). Они попытались, используя тактику "малой войны", - перманентными актами саботажа, террора убедить Антанту в невозможности передачи Галиции Польше, но потерпели неудачу. 14 марта 1923 года Совет послов Антанты без всяких оговорок передал Польше, как одной из правопреемниц Австро-Венгрии, суверенные права над Галицией.

К претензиям ОУН возглавить будущее украинское государство нацисты относились более чем скептически. Восточную политику Третьего рейха разрабатывало Внешнеполитическое ведомство НСДАП (АПА) во главе с А.Розенбергом, созданное в апреле 1933 года. Вопросы, связанные с Украиной, курировал А.Шикеданц - заместитель А.Розенберга, шеф штаба АПА. Он считал нецелесообразным политическое сотрудничество с ОУН, поскольку ее "мелочные и крайне бездарно проводимые акции в Галиции не отвечают интересам Германии", а в эмиграции она "не брезгует никакими доступными ей средствами для дискредитации других организаций и парализации их деятельности". Кроме того, "ОУН кишит польскими шпионами... Каждое слово, сказанное кем-либо из представителей этой организации через 12 часов становится известным в Варшавском полицейпрезидиуме".

Невысоко оценивал А.Шикеданц и Е.Коновальца, с которым встречался лично: "Коновалец далеко не произвел впечатление народного вождя или в какой-то мере значительного человека... Его можно отнести к типу украинца средних способностей с определенной долей крестьянского лукавства".

Несмотря на откровенное пренебрежение гитлеровцев, галицкие националисты сохранили прогерманскую ориентацию. Прежде всего, это связано с тем, что ОУН не смогла развернуть массово- политическую работу, стать в Галиции серьезной политической силой. И националисты решили "революционизировать" галичан не пропагандой, а непрерывными акциями саботажа, террора, гражданского неповиновения, локальными вооруженными столкновениями. Эта тактика оказалась изначально авантюристической: для ее реализации ОУН не располагала достаточными возможностями.

Тяготели к фашизму, национал-социализму и другие оуновскйе публицисты: Д.Штыкало, М.Конрад, Я.Оршан, К.Чехович. М.Иванейко на риторический вопрос "Кто возьмет на себя руководство новой эпохой?" отвечал: "немецкий национализм и итальянский фашизм".

М.Сциборский - один из основоположников ОУН, член Провода украинских националистов (ПУН) - высшего оуновского руководства, подчеркивал: "диктатура фашизма базируется на здоровых основах общей культуры и морали; она вырастает из тысячелетних традиций Древнего Рима и, даже при некоторых своих внутренних дефектах, остается фактором созидающим... Историческая заслуга фашизма состоит в том, что в хаосе послевоенных отношений, когда пребывающую в бездейственной летаргии демократию пытался добить коммуно-социализм, он сумел не только обуздать внутренние силы, но и создать свою собственную социальную систему".

Вскоре руководство Абвера пришло к выводу, что от раскола ОУН только выигрывает: он дает возможность использовать галицких националистов в своих целях, уклоняясь от политических контактов, обязательств. Л.Ребет, член "Революционного провода", свидетельствует, что бандеровцы пытались выяснить планы относительно Украины, домогались "разговора с ответственными политическими кругами", но гитлеровцы уходили от ответа: "ссылались, между прочим, на то, что украинцы между собой разъединены, - не знаешь, с кем разговаривать".

Абвер привлек оуновцев, заверяя, что "украинский вопрос" будет решен с учетом их интересов - после победы над большевизмом. Мельниковцы согласились сотрудничать без предварительных условий, не сомневаясь, что на оккупированной Украине гитлеровцам потребуются переводчики, администрация, полиция. Рано или поздно они осознают выгоды создания марионеточного украинского государства и пойдут на политическое сотрудничество с ОУН, так как другой организованной антисоветской силы на Украине нет.

Мельник демонстрировал готовность оказать гитлеровцам любую посильную помощь. В 1940 году он перенес резиденцию ПУН из Рима в Берлин, где она оставалась до 1945 года. З.Мюллер - офицер Абверкоманды-202, непосредственно занимавшийся организацией подрывной работы в тылу Красной армии с использованием оуновцев, показал на допросе в сентябре 1946 года, что в 1940 году работал в одном кабинете с капитаном Пулюи, которому А.Мельник непосредственно передавал разведовательную информацию, полученную Западной Украины, Пулюи показывал личное обязательство А.Мельника сотрудничать с Абвером. Кроме того, З.Мюллер контактировал с начальником отдела гестапо по делам иностранцев, находящихся на германской территории, Шройдером и часто встречал у него Мельника. Шройдер рассказывал, что гестапо создает с помощью "вождя ОУН" Управление по украинским делам, которое установит постоянный контроль за украинскими эмигрантами. Кроме того, ОУН подбирала для вермахта переводчиков.

В сентябре 1940 года В.Канарис получил приказ Верховного командования вермахта активизировать деятельность в СССР, в частности на Украине. Учитывая ограниченные возможности мельниковцев, Абвер привлек к сотрудничеству бандеровцев, которые уверяли, что имеют в Галиции многочисленное, хорошо организованное подполье, пользуются поддержкой населения и после нападения Германии на, СССР поднимут в тылу Красной армии массовое восстание.

Контакты Абвера с бандеровцами налаживал Лацарек. Он показал на допросе в мае 1945 года, что в марте 1941 года В.Канарис в Кракове провел совещание начальников отделов разведки и контрразведки, информировал их о подготовке войны с СССР, дал конкретные установки по работе в советском тылу, в частности в Галиции и на Волыни: активизировать разведку, особенно на железных дорогах, готовить диверсионные группы для дезорганизации тыла Красной армии.

В первый день оккупации Львова - 30 июня 1941 года в город прибыла спецгруппа "Нахтигаль" в своей "немецко-украинской форме", символизируя боевое содружество, прибыли лидеры ОУН-р во главе с Я.Стецько. Они немедленно приступили к заранее запланированной "акции" - провозглашению украинского государства - связались со знакомыми, пригласили к восьми часам вечера на собрание в небольшой зал дома товарищества "Просвіта" на площади Рынок.

Собралось около 100 человек. Я.Стецько зачитал письмо С.Бандеры, которому гитлеровцы, зная его политические амбиции, не разрешили выехать из Кракова. С.Бандера от своего имени наделил Я.Стецько полномочиями главы Государственного правления с правом назначать министров. Затем Я.Стецько зачитал заранее подготовленный Акт о создании украинского государства. Никакого решения собрание не принимало, его поставили перед фактом.

На следующий день львовская радиостанция, а позднее украиноязычные оккупационные газеты, сообщили о "большом собрании украинцев западных областей Украины", создавшем Государственное правление. После освобождения от большевиков Киева его пополнят представителями Восточной Украины: преобразуют в Правительство Украинского государства. Подчеркивалось, что на собрании присутствовали офицеры вермахта, его представитель капитан Г.Кох (офицер Абвера - авт.) выступил с приветственной речью - то есть оккупанты идею украинской государственности поддерживают.

После войны бандеровцы не пожалели сил, чтобы представить Акт 30 июня 1941 года как вызов гитлеровцам, провозглашенный без их ведома. Однако эта версия противоречит фактам. Во-первых, в оккупированном Львове, где уже вывесили приказы германского военного командования о запрещении под страхом смерти всяких собраний, комендантском часе, собрать в центре города, возле ратуши несколько десятков человек можно было только под немецким покровительством. Во-вторых, присутствовавший на собрании П.Галибей, освидетельствует, что Я.Стецько появился в сопровождении офицеров Абвера Э.Айкерна и Г.Коха. В-третьих, гитлеровцы не допустили бы распространения неугодной им информации. Следовательно, их устраивала пропаганда благосклонного отношения Германии к идее украинской государственности - особенно по радио, ориентированная на Восточную Украину. Наконец, текст Акта 30 июня 1941 года нисколько не напоминает вызов оккупантам, более того, в нем подчеркивалось, что "Украинское государство будет тесно сотрудничать с национал-социалистической Германией, которая под руководством Вождя Адольфа Гитлера утверждает новый порядок в Европе и мире.

Расхождения гитлеровцев и бандеровцев сводились к тому, что Абвер осуществил во Львове пропагандистскую акцию, ориентированную на Восточную Украину, а бандеровцы восприняли ее всерьез - поверили, что немцы любезно доставят их в Киев и вручат галичанам бразды правления всей Украиной. Однако Украина не поднялась против Советской власти и "союзники" гитлеровцам оказались не нужны. 11 июля 1941 года гитлеровцы потребовали, чтобы все бандеровские активисты выехали из Львова в Краков, а Я.Стецько прибыл для объяснений в Берлин, где уже находился вызванный из Кракова С.Бандера. В Берлине Я.Стецько и С.Бандеру арестовали, а затем интернировали при концентрационном лагере Заксенхаузен. 18 июля 1941 года сотрудник львовской комендатуры Г.Баер опубликовал во львовской газете "Українські щоденні вісті" статью, разъяснявшую немецкую позицию "украинском вопросе": "судьба Украины решается не во Львове, а между Волгой и Днепром. Украинские группировки должны активно включиться в борьбу, которую ведет Германия. От их вклада зависит, кого "немцы признают представителями украинского народа".

10 августа 1941 года "Роланд", а 13 августа - "Нахтигаль" отозвали с Украины, передали в распоряжение полиции безопасности, направили для дополнительного обучения во Франкфурт-на-Одере. Позднее из них сформировали - на добровольной основе, по контракту сроком на год, шуцманшафтбатальон-201 для карательных операций в Белоруссии. Гитлеровцам требовались теперь не демонстрации немецко-украинского военного содружества, а каратели.

Мельниковцев гитлеровцы терпели несколько дольше - те соглашались сотрудничать на любых условиях. 5 сентября 1941 года по инициативе мельниковцев в Киеве состоялось учредительное собрание Украинской национальной рады (УНР) - небольшой группы киевской интеллигенции, согласившейся сотрудничать с оккупантами.

Гитлеровцы на первых порах относились к УНР лояльно, имитируя в пропагандистских целях расцвет культуры на оккупированной Украине. Разрешили вывешивать рядом с немецкими желто-голубые петлюровские флаги, поддержали инициативы УНР о создании Союза журналистов, Союза писателей, Союза украинских женщин, "Украинской национальной городской капеллы". В "Доме народного творчества" началась запись в хоровой, драматический, музыкальный кружки. Стали выходить оккупационные газеты на украинском языке. Но 17 ноября 1941 года киевские оккупационные власти приказали М.Величковскому прекратить деятельность УНР, причем сделать это так, чтобы не настроить население против немцев. Гитлеровцы устанавливали на Украине жесткий оккупационный режим колониального типа, ориентированный на максимальное использование ее ресурсов в неожиданно затянувшейся войне.

Крестьян заставляли работать от зари до зари, обложили грабительскими налогами. Принимались все меры, чтобы выкачать с Украины как можно больше продовольствия. До середины 1943 года из рейхскомиссариата в Германию вывезли 3,6 миллиона тонн зерна, 500 тысяч тонн картофеля, 155 тысяч тонн сахара, 100 тысяч тонн бобовых, 50 тысяч тонн масла. 85 процентов продуктов, поступивших в Германию с оккупированных территорий СССР, изъяли с Украины. В селах, не выполнивших поставок, расстреливали старост и других назначенных гитлеровцами руководителей, с 1943 года в каждом "непокорном" районе стали сжигать одно из сел всех его жителей расстреливали.

Осенью 1941 года гитлеровцы уничтожили на Украине 850 тысяч евреев, согнанных в 50 еврейских гетто. За время оккупации в концлагерях на территории рейхскомиссариата "Украина" погибли 1,3 миллиона военнопленных, за малейшее сопротивление оккупационному режиму расстреливали заложников. Из 2,8 миллионов "остербайтеров" в Третьем рейхе 2,3 миллиона гитлеровцы набрали на Украине, из них 84 процента принудительно.

Мельниковцы до конца 1942 года пытались достичь компромисса с оккупантами, но вынуждены были перейти на нелегальное положение - все легальные украинские структуры в рейхскомиссариате гитлеровцы запретили. Небольшие подпольные группы ОУН, ее отдельных членов, листовки немецкая служба безопасности фиксировала в Киеве, Харькове, Умани, Ровно, Николаеве, Кировограде, Каменец- Подольском, Винницкой, Днепропетровской областях.

Мельниковцы критиковали оккупационный режим, но избегали активного сопротивления, партизанской борьбы, мотивируя это нежеланием напрасных жертв среди мирного населения - этой версии они придерживались и после второй мировой войны. Нужно признать, что опасения мельниковцев в сложившейся на оккупированной Украине ситуации были достаточно обоснованными.

Но бандеровцы отнюдь не призывали к активной борьбе с гитлеровцами. Более того, в августе 1942 года от имени ОУН-р распространили листовку: увещевали украинцев не поддаваться призывам Москвы о развертывании партизанского движения, так как это чревато большими жертвами среди украинского населения. В октябре 1942 года ОУН-р распространила листовку "Партизанское движение и наше отношение к нему", вновь призывающую мириться с оккупационным режимом: "Наше отношение к партизанскому движению активно враждебное. Партизаны, это агенты Сталина и Сикорского, с ними нам не по пути". Возможные обвинения в пособничестве гитлеровцам бандеровцы отбрасывали - они просто не хотят допускать "гибель сотен украинцев за один взорванный мост". Цель ОУН-р - "не партизанское движение сотен или даже тысяч, а национально-освободительная революция миллионов украинцев".

Однако в 1943 году продолжать такую тактику стало невозможно. Во-первых, по мере ужесточения оккупационного режима, в леса уходили тысячи людей - от отправки на принудительные работы в Германию, от грабительских налогов, из сожженных карателями сел, бежавшие из плена красноармейцы, евреи. Бандеровские призывы мириться с оккупационным режимом в ожидании готовящейся ими "национальной революции" звучали нелепо.

Во-вторых, на Украине активизировались советские подпольщики и партизаны. 30 мая 1942 года был создан Центральный штаб партизанского движения при Ставке Верховного Главнокомандования, а 20 июня 1942 года - Украинский штаб партизанского движения (УШПД) во главе с заместителем наркома внутренних дел УССР Т.Строкачем. Партизаны наладили радио и авиасвязь с Большой землей, получали оттуда подкрепления и снаряжение, действовали по единому плану. Возникли крупные партизанские соединения С.Ковпака, М.Наумова, А.Сабурова, А.Федорова, совершавшие глубокие рейды по тылам противника. Партизанские рейды оказывали огромное воздействие на население, особенно на фоне разгрома гитлеровцев под Москвой и Сталинградом.

После войны бандеровцы объявили, что день рождения УПА - 14 октября 1942 года, важно было, чтобы антифашизм ОУН-р проявился как можно раньше. Однако первые группы бандеровцев из Галиции УШПД зафиксировал на Волыни в апреле 1943 года приказ командования УПА датирован 27 августа 1943 года.

Бандеровцы рассчитывали, используя название УПА, не только подчеркнуть, что выступают от имени всей Украины, но и преодолеть негативное отношение населявших Волынь украинцев и поляков к "галичанам", как, по свидетельству В.Макара, их прозвали. Галицких националистов обвиняли в том, что в Галиции они сотрудничают с немцами, а на Волыни "партизанят", провоцируя жестокие peпpecсии против местного населения.

Численность УПА бандеровцы преувеличивали с первых дней ее существования, но современные галицкие националисты их далеко опередили: без каких-либо серьезных аргументов говорят о 200, даже о 500 тысячах бойцов. Столь гипертрофированные оценки тем более странны, что в Летописи УПА опубликованы воспоминания М.Омелюсика - начальника оперативного отдела Главного штаба УПА, написанные в 1953 году. Он признает, что на рубеже 1943-1944 годов УПА достигла пика своей численности - около 20 тысяч человек. В начале 1944 года, когда УПА вступила в переговоры с гитлеровцами, ее представители заявили, что могут выставить против Красной армии 10 тысяч человек, если получат оружие, снаряжение, боеприпасы. УШПД оценивал численность бандеровских вооруженных отрядов на Волыни: в мае 1943 года - 800 человек, в сентябре 1943 года - около 15 тысяч человек.

К началу 1944 года Красная армия уже освободила значительную часть Украины, но бандеровцы верили: гитлеровцы договорятся с союзниками СССР, не заинтересованными в большевизации Европы, сохранят границы августа 1939 года, создадут "буферные" государства, в том числе в Галиции - и спешили набрать очки на будущее.

В конце 1943 года командование УПА разослало инструкцию:

переключить борьбу, которая велась против немцев, целиком на борьбу против Советов, на сто процентов. Гитлеровцы, демонстрируя встречную лояльность, освободили в октябре 1944 года С.Бандеру и других лидеров ОУН-р. Передачей УПА оружия и снаряжения занимался непосредственно Ю.Лацарек -в 1944 году начальник отдела Абвера при штабе оккупационных войск в Генерал-губернаторстве. Он вел переговоры с представителями УПА, которые сообщили, что она обеспечена оружием на 20 процентов и попросили помощи, заверяя, что будут активно бороться с Красной армией. По оценке Лацарека, в марте-декабре 1944 года вермахт передал УПА 20 тысяч единиц оружия. Чтобы застраховаться от ненадежных "союзников" его распределили по 40 лесным складам.

Глава 2. Маска вторая: украинские патриоты

В 1950 году Бандера, разъясняя послевоенную деятельность ОУН-р, признал, что она ставила целью продемонстрировать "силу и боевитость" в борьбе с большевизмом, чтобы Запад надлежащим образом оценил ценность Украины как союзника против СССР. "Демонстрация" возлагалась на отряды УПА, бандеровское вооруженное подполье в Галиции. Лидеры ОУН-р, осевшие на Западе, взяли на себя роль представителей "борющейся Украины", убеждая оставшихся в Галиции продолжать борьбу, не считаясь с жертвами: вот-вот Англия и США начнут войну с СССР, добьются создания украинского государства. За эту иллюзию в Галиции расплачивались жизнями, на Западе она приносила тем, кто ее пропагандировал, неплохие доходы.

Блокированные в Галиции, не располагая возможностями для серьезного военного и политического противоборства, бандеровцы избрали единственно возможный в такой ситуации метод "демонстрации" национально-освободительного движения - террор против мирного населения, рассчитывая таким путем воспрепятствовать восстановлению структур Советской власти.

Западные области Украины сразу после освобождения получили государственную помощь на восстановление экономики и культуры. К маю 1945 года возобновили работу 1700 промышленных предприятий, 190 МТС, 5690 школ, 14 вузов, 65 техникумов, 16 театров, 209 кинотеатров, 214 радиотрансляционных центров. Крестьянам передали 40 тысяч лошадей, 50 тысяч коров. Измученные войной люди мечтали о мирной жизни, а бандеровцы несли им смерть.

Факты беззаконий, преступлений, совершавшихся военнослужащими Красной армии, сотрудниками НКВД, органов Советской власти в борьбе с ОУН-р. Такие факты были: необоснованные репрессии, присвоение конфискованного имущества. Но, во-первых, документальные подтверждения черпаются, как правило, из материалов расследований - за это арестовывали, отдавали под трибунал, квалифицировали как провокацию, дискредитацию Советской власти. К сожалению, еще нигде не найдено цивилизованных способов борьбы с терроризмом. Учитывая накал борьбы, взаимное ожесточение нельзя исключать случайных жертв, преступных проявлений. Это нужно учитывать, избирая методы борьбы. Вина за репрессии ложится не только на тех, кто их осуществлял, но и на тех, кто провоцировал.

К маю 1945 года на советскую и хозяйственную работу было выдвинуто 28 тысяч галичан, создано более полутора тысяч первичных партийных организаций, кандидатских, партийно-комсомольских групп, объединивших около шести тысяч человек.

Тем не менее, Провод ОУН-р не считал, что все потеряно, вдохновленный речью У.Черчилля в Фултоне. Видный британский политик говорил о разделении мира на коммунистический и западный блоки, о необходимости "братской ассоциации" США, Великобритании и стран Британского содружества для сохранения баланса силы и обеспечения мира. Это была декларация враждебности на грани войны.

Провод ОУН-р воспринял речь У.Черчилля как начало долгожданного советско-американского конфликта. Инструкция от 10 апреля 1946 года разъясняла, что войну между Англией и СССР "можно ожидать в месяцах мае, июне или июле.

Но в очередной раз обещанная война не началась. В июле 1946 года Шухевич вынужден был признать, что международная ситуация, дававшая надежду на скорый конфликт Англии и СССР, "не вышла за рамки дипломатических осложнений. Продолжая называть себя командующим уже несуществующей УПА, он призвал бандеровцев продолжать борьбу своими силами. Однако сил практически не оставалось.

Так чем же осчастливили "патриоты-бандеровцы" столь любимый ими на словах украинский народ? От рук бандеровцев погибло свыше 20 тысяч солдат и офицеров Советской армии, внутренних войск, пограничников, сотрудников госбезопасности и милиции. Более 30 тысяч галичан, в том числе 2622 партийных работника и активиста, 582 председателя колхоза, 1930 учителей и врачей, остальные - простые крестьяне, лояльно относившиеся к Советской власти или просто чем-то прогневившие оуновских боевиков. Достоверно подсчитать потери бандеровцев трудно, хотя очевидно, что речь идет о многих тысячах людей, которые могли бы прожить с большей пользой для Украины.

Современные националисты утверждают, что, хотя борьба ОУН-р против Советской власти после второй мировой войны не имела перспектив на победу, ее нельзя считать бессмысленным кровопролитием. Советская власть под давлением ОУН-р была вынуждена проводить более "мягкую" политику. Однако эта версия не выдерживает критики.

Политический бандитизм на Западной Украине провоцировал жесткие ответные меры. Депортировались родственники бандеровцев, бандпособники, крестьяне-единоличники. В марте 1946 года Львовский церковный собор расторг унию греко-католической церкви с Римом, подчинил ее Русской православной церкви. Греко- католический клир обвинили в связях с гитлеровцами, бандеровцами, националистической пропаганде, - что, в целом, соответствовало действительности. А совсем недавно, после освобождения Львова, Советская власть лояльно относилась к греко-католической церкви. Теолог Я.Кривляк вспоминал впоследствии: "Жизнь церкви входила в нормальную колею. Богослужения можно было отправлять, а духовенство и граждане, непосредственно занятые церковной деятельностью, рассматривались вначале как привилегированная часть общества".

В 1947 году первый секретарь ЦК КП (6) У Л.Каганович провел чистку "украинских культурных кадров". Критике за националистические уклоны подверглись многие видные деятели культуры, искусства.

В январе 1949 года XVI съезд КП (б) У объявил компанию чистки партии от националистических элементов. До сентября 1952 года их КП (6) У исключили по обвинению в буржуазном национализме 22175 человек - 3 процента ее членов.

2 июня 1951 года "Правда" статьей о националистических уклонах в украинской литературе дала сигнал новой волне борьбы с "украинским буржуазным национализмом". На этот раз критике подверглись В.Сосюра за стихотворение "Любіть Україну", написанное в 1944 году, отмеченное тогда же Сталинской премией, А.Корнейчук за либретто оперы "Богдан Хмельницкий", А.Малыцко, Е.Кирилюк, А.Билецкий и многие другие. Боязнь обвинения в "буржуазном национализме" наложила негативный отпечаток на культурные и общественно-политические процессы на Украине в последующие десятилетия. От послевоенных "акций" ОУН-р на Западной Украине выигрывали только Бандера и его окружение в эмиграции. Выдавая себя за представителей "борющейся Украины", они пытались привлечь внимание английской и американской разведок. Опыт сотрудничества с гитлеровцами подсказывал, что услуги разведкам прилично оплачиваются, позволяют заграничным "представителям" безбедно существовать за счет тех, кто гниет в "схронах", кладет жизни за красивые миражи, крикливые лозунги.

Английская и американская разведки прибегли к услугам бандеровцев не сразу: приходилось считаться с негативной реакцией общественного мнения Запада на сотрудничество с пособниками гитлеровцев. Но по мере эскалации "холодной войны" не приходилось брезговать никакими средствами.

В 1950 году Центральное разведывательное управление США (ЦРУ) привело английской разведке серьезные аргументы за прекращение сотрудничества с бандеровцами. Американцы утверждали, что бандеровский крайний национализм с фашистским оттенком мешает использовать для подрывной работы против СССР представителей других национальностей, в частности русских. Кроме того, он не популярен среди новой, "более реалистичной", украинской эмиграции, с которой американцы усиленно заигрывали.

Потеряв могущественных покровителей, ОУН-р не играла заметной политической роли в украинской эмиграции. Интегральный национализм не находил спроса, приходилось принимать новые правила игры - "холодная война" со стороны Запада велась под лозунгами борьбы за демократию, права человека.

Чужой кровью заполняя отведенные им историей страницы, бандеровцы показали, что, вопреки утверждениям С.Бандеры, понятия галицкий националист и украинский патриот не идентичны. Националисты не могут "освободить" Украину, - могут ее только продать, тем, кто пообещает взамен толику власти в "Украинской державе", пусть нищей, обкорнанной, марионеточной. Власти и связанных с ней благ - за счет народа, патриотами которого они претендовали и претендуют называться.

Глава 3. Маска третья: правозащитники

Интеллигенция численно выросла, стала массовой, во многом определяла общественное мнение, и все более болезненно относилась к ограниченности информации, убогости официальной идеологии, засилью "серых" руководителей, нищенским зарплатам, использованию не по специальности, отсутствию качественных товаров и услуг.

В то же время, любое инакомыслие жестко преследовалось. Власть упорно не желала понять, что любой режим, лишившийся поддержки интеллигенции, обречен.

Начало брежневским репрессиям положил суд над А.Синявским и Ю.Даниэлем в 1966 году. Это был первый после смерти Сталина открытый политический процесс, хотя даже Сталин не покушался открыто на профессиональную автономию писателей - не судил за литературные тексты Приговор к многолетнему заключению впервые вызвал открытый протест интеллигенции: в ЦК КПСС поступили письма известных ученых, деятелей культуры, протестовавших против судебной расправы за литературное творчество. Это не произвело впечатления на политическое руководство.

Зато расправы над оппозиционными элементами в СССР стали международной проблемой, дискредитировали советскую модель социализма.

Диссиденты - это название закрепилось за советскими инакомыслящими "с подачи" западных средств массовой информации, пользовались все возрастающей зарубежной поддержкой. Им сочувствовали различные общественные объединения - из гуманных соображений. Но очень скоро значение диссидентства в "холодной войне" осознали западные спецслужбы. К нему искусственно подогревали внимание, оказывали материальную помощь. Советские диссиденты знали, что им помогут передать за границу сочинения, издадут, переправят обратно в СССР, заплатят приличный гонорар, обеспечат возможность эмигрировать. А в эмиграции антисоветизм охотно востребовался различными советологическими структурами, спецслужбами, позволял безбедно существовать.

Вначале диссиденты не имели целостных идеологических концепций, - ограничивались идеей заставить власть последовательно соблюдать Конституцию. Но власть отказывалась от диалога, а социально-экономическая ситуация все больше наталкивала на мысль о несостоятельности советской модели социализма.

Вокруг А.Сахарова группировались "либералы", считавшие, что для СССР приемлема демократическая политическая система западного типа, гарантирующая в полном объеме права и свободы личности.

А.Солженицын стал признанным лидером русских националистов, по сути - неославянофилов. Они призывали возродить русскую национальность на основе возврата к православию, старой русской культуре, разрушенной интернационализмом большевиков, скептически относились к либерализму, парламентаризму.

При всей несхожести ситуации в "национальных регионах", националистические проявления имели общие причины и черты. По мере возрастания роли городов как индустриальных центров, туда хлынули сельские жители. Если в 1939 году в СССР насчитывалось 56 миллионов горожан, то в 1980 году - 180 миллионов. Развитие системы среднего специального и высшего образования способствовало численному росту национальной интеллигенции. В результате, обострялась борьба за престижные рабочие места.

Поводов для недовольства у новоявленных интеллигентов и горожан появлялось все больше. Интеллигенты мечтали о престижных должностях, занятых русскими и "русскоязычными" специалистами. Бывшие деревенские жители с трудом адаптировались в непривычной городской среде и стали значительным резервом "национального сознания". Они претендовали на высокооплачиваемую работу, жилье. В массовом сознании утверждалось мнение о том, что русским оказывается в национальных республиках незаслуженное предпочтение.

Болезненно воспринимались и некоторые аспекты национальной политики властей. Раздавались жалобы на "ползучую русификацию":

русские мигранты могли не учить язык новой родины, а использование национального языка все больше ограничивалось бытовой сферой. Федеральное правительство забирало в свое распоряжение до 95 процентов республиканских доходов. И хотя большая их часть возвращалась в республики - шла на ликвидацию "отсталых национальных окраин", создавалось мнение об "эксплуатации" нерусских народов. Тем более, национальные окраины развивали в значительной степени за счет ресурсов России, русские жили бедно - националисты утверждали, что они плохо работают, живут за счет других. Эти мифические, как показал "постсоветский" период, утверждения национальной интеллигенции находили широкую поддержку среди части населения национальных республик, не имевшей достаточной конкурентоспособности и политического опыта.

Каждое течение диссидентства имело некоторое количество адептов. Но в целом диссидентство в СССР, несмотря на разностороннюю помощь Запада, не получило широкой поддержки. Некоторые участники диссидентского движения пытались оценивать его количественно. Назывались цифры до полумиллиона более или менее активных сторонников. Но даже если относить к диссидентству все проявления политического фрондерства, стране с 280 миллионным населением, говорить о нем как о серьезном политическом факторе не приходится.

Диссиденты много, и часто справедливо, критиковали Советскую власть, но не смогли противопоставить ей убедительной, привлекательной для большинства населения альтернативы.

В 70-е годы основным лозунгом советских диссидентов становится обеспечение "прав человека". Первый комитет по защите прав человека был создан в 1970 году Сахаровым, но особенно активизировалось правозащитное движение после подписания СССР в 1975 году Хельсинского соглашения по безопасности и сотрудничеству в Европе.

Для правительств развитых индустриальных государств нарушение прав человека в СССР стало удобным обоснованием продолжения курса "холодной войны - военного и экономического давления на СССР, составлявшего для развитых индустриальных государств серьезную конкуренцию на рынках "третьего мира". Поддержка Запада придавала правозащитной деятельности советских диссидентов международную значимость.

К началу восьмидесятых годов советское диссидентство "выдохлось". Его символическим концом стало заявление Е.Боннэр в сентябре 1982 года о роспуске последней Хельсинской группы - почти все ее члены эмигрировали, были репрессированы или отошли от движения.

Дело в том, что, вопреки утверждениям советских диссидентов и постсоветских "демократов", советская система была не такой уж "бесчеловечной" и вполне способной к прогрессивной эволюции - даже в большей степени, чем другие политические системы. Не страдающие политической зашоренностью ученые это понимали. Так, П.Сорокин, которого трудно подозревать в симпатиях к большевизму в 1967 году писал: "Если отвлечься от кровавых методов, которые применялись в русской революции на ее разрушительной фазе, как и во всех великих революциях, и если принять во внимание подлинные и желаемые ценности, то советский режим, безусловно, представляет собой самое радикальное политическое нововведение. Он ставит своей целью создание не только политической, но также и экономической и социокультурной демократии. Он стремиться ликвидировать эксплуатацию и несправедливость гораздо более радикально, чем режим чисто политической демократии. Он пытается сочетать преимущества современной технической централизации крупномасштабного производства и управления при помощи экспертов с автономией местных групп, пытается соединить выгоды коллективизма с преимуществами свободы, собственного достоинства и самореализации личности; примирить костную правительственную бюрократию с инициативой лиц и групп; соединить социальное планирование со стихийностью и творческим отклонением; гармонизировать радикальное равенство с неравенством заслуг и таланта и объединить ответственность общества за каждого своего члена с ответственностью индивидуума за себя и общество... Посредством создания этого режима, советские народы достигли отчасти того, что стоит на повестке дня истории" .

Чем больше продолжаются на территории бывшего СССР "демократические" преобразования, тем больше его бывшие граждане имеют возможность оценить былую социальную защищенность, возможности реализации личности, недискриминацию и равенство этнических групп - все, что прежде воспринималось как должное.

Крах советского диссидентства в конечном счете связан с тем, что здравомыслящая часть населения СССР осознавала необходимость реформирования, совершенствования существующей социально-политической системы, но не воспринимала призывы к ее "ломке до основания", тем более с помощью заграничных благодетелей.

Повысилась международная роль Украины. В 1954 году она стала членом ЮНЕСКО и Международной организации труда.

Сложились в целом благоприятные условия для развития украинского языка, культуры, науки. В 1955 году было создано Министерство высшего образования УССР, контролировавшее часть украинских вузов. Во второй половине 50-х годов стал выходить "Український історичний журнал", началась публикация "Української Радянської Енциклопедії", многотомного "Словника української мови", "Icтоpії української літератури", "Історії українського мистецтва", фундаментальной "Історії міст і сіл України". В 1957 году в Киеве открыли компьютерный центр - будущий широко известный Институт кибернетики. В известном смысле Украина оказалась в привилегированном положении по сравнению с Россией, которая не имела даже собственной Академии наук. Кроме того, советская национальная политика не признавала наличия национальных интересов у русских. России, как в известной степени и Украине, отводилась роль материальной базы ликвидации отсталых национальных окраина.

При П.Шелесте, возглавившем в 1963 году ЦК КПУ, стало издаваться еще больше украиноязычной литературы, периодики. На официальных мероприятиях настойчиво требовали выступать на украинском языке. Но, главное, численность КПУ выросла почти на миллион, - преимущественно за счет этнических украинцев, что открывало им перспективы карьеры, в том числе руководящей работы.

"Украинофильство" П.Шелеста не было уникальным явлением. Аналогичные тенденции прослеживались в 60-е годы в Азербайджане, Грузии, Эстонии, Литве. Они отражали стремление правящих элит национальных республик укрепить свой авторитет, стабильность за счет усиления "независимости", прежде всего экономической, от Москвы.

Историки украинской диаспоры склонны идеализировать "украинофильство" П.Шелеста, хотя не отрицают преимущественно внешний характер его проявлений. Шелестовские панегирики Украине не имели ничего общего с "украинским буржуазным национализмом" - любые компромиссы с ним исключались.

Перепись населения 1970 года заставила московское руководство усомниться в справедливости тезиса о стирании в СССР национальных граней. Межреспубликанские миграции, полинациональные браки, свободное владение нерусскими этническими группами русским языком не стали массовым явлением. Национальную политику пересмотрели, тем более, националистические тенденции вызывали недовольство "русифицированного" населения национальных республик, расценивавшего заигрывание с "буржуазными националистами" не только как ущемление своих интересов, но и грубую политическую ошибку.

В сентябре 1965 года в ЦК КПСС пришло анонимное письмо:

"На Украине все больше накаляется атмосфера на почве национального вопроса в связи с желанием кое-кого в Киеве провести так называемую "украинизацию" школ и вузов... Неужели в ЦК КПСС не ясно, что нарушение любого "статус-кво", а тем более в данном вопросе на Украине, приведет и вызовет враждебные отношения между русскими и украинцами, возбудит у очень многих низменные страсти в угоду и на потребу канадским "украинцам"... А для чего? Может, действительно, в Харькове, Донбассе, Одессе и т.д. надо всех обучать на украинском языке? Что же тогда называется великодержавным шовинизмом? Да еще осуществляемым в угоду мировому империализму". Для московского руководства подобные "сигналы" на фоне отсутствия заметных успехов в "стирании национальных граней" звучали достаточно убедительно.

В 1972 году П.Шелеста заменили близким к Л.Брежневу ,В.Щербицким, последовательно проводившим курс на "сближение наций". Аналогичные кадровые перестановки осуществили и в других национальных республиках. К любым проявлениям "национализма" стали относиться нетерпимо, напротив, "русификация" всячески поощрялась. Перепись населения 1979 года показала результативность такой политики.

Активизировались миграции, увеличилось количество полинациональных браков. Русский язык упрочил свои позиции второго языка нерусских этнических групп - на Украине с 36,3 процента до 49,8 процента.

Политика "русификации" вызывала в национальных республиках неоднозначную реакцию, но было бы преувеличением говорить о ее повсеместном всеобщем неприятии. На Украине речь шла скорее не о "русификации", а о естественном "обрусении" - приобщении к более перспективной культуре. Тем более, украинские города, особенно промышленные центры, "обрусели" еще до Октябрьской революции 1917 года, а к концу 60-х годов доля городского населения на Украине превысила 55 процентов. Новоявленные горожане легко адаптировались к городскому русскоязычию - близкие этническим украинцам русский язык, культура, традиции не воспринимались как чужеродные.

Историки украинской диаспоры муссируют тезис о прогрессирующем после кратковременной хрущевской "оттепели" упадке украинского языка, культуры - и приводят в подтверждение впечатляющие цифры. Действительно, между 1969 и 1980 годами доля украиноязычных журналов снизилась с 46 до 19 процентов, книг - с 60 до 24 процентов. В 1987 году в 4,5 тысячах русскоязычных школ на Украине - менее 22 процентов общего количества школ, обучалось более половины школьников. В Киеве из 300 тысяч учеников средних школ на украинском языке обучалось 70 тысяч.

Однако следует иметь в виду, что речь не шла о принуждении -этнические украинцы охотно отдавали детей в русские школы. Это обеспечивало карьеру в любой части СССР как рабочим, так и, особенно, выпускникам многочисленных украинских вузов. Молодые города, всесоюзные стройки лучше снабжались продуктами и промышленными товарами, в разумные сроки предоставлялось благоустроенное жилье. Престижной считалась служба в традиционно русскоязычной Советской армии.

В результате, украинский язык уходил в бытовую сферу. В русскоязычных школах не требовали его обязательного изучения, от уроков украинского языка для своих детей все чаще отказывались как русские, так и украинцы. Официально украинский язык не запрещали, напротив, поощряли, но говорить на нем постепенно стало считаться как-то неприлично, особенно в интеллектуальной среде, - он стал признаком провинциализма, "хуторянства". Причина заключалась в том, что хотя в 1905 году комиссия Российской академии наук признала малороссийский диалект языком, он оставался искусственным образованием, все более насыщался русизмами, полонизмами, отставал от потребностей научно-технического прогресса. Не случайно после обретения Украиной долгожданного суверенитета "мову", без которой, как уверяли националисты, народ тосковал, приходится навязывать как картошку при Екатерине II.

Недовольство "обрусением" Украины выказывали главным образом две социальных группы. Во-первых, часть "горожан в первом поколении" - вчерашних сельских жителей, не сумевших адаптироваться к непривычному образу жизни. Они создавали в городах сильный резерв ущемленного "национального сознания". Во-вторых, часть представителей творческой интеллигенции, которые отличались завышенной самооценкой и болезненно переживали неадекватное с их точки зрения общественное признание.

Эксплуатация националистических мотивов позволяла списывать недостаток таланта на преследование властями украинской культуры, к тому же обеспечивала моральную и материальную поддержку Запада. Посредственный творческий работник становился широко рекламируемым "узником совести".

Эти две социальные группы стали питательной средой украинского диссидентства, особенно активно проявлявшегося на Западной Украине. Здесь после второй мировой войны индустриализация отсталых сельских регионов (Галиция в 30-х годах считалась самым отсталым регионом Европы) осуществлялась квалифицированными специалистами с Восточной Украины, из других республик СССР -"русскими" и "москалями". Местное население по мере повышения образовательного уровня претендовало на престижные рабочие места, перебиралось в растущие города - и сталкивалось с более конкурентоспособными "чужаками". Людям с невысоким интеллектуальным уровнем, отсутствием политического опыта казалось, что чувство неполноценности позволит преодолеть реализация лозунга "Украина для украинцев".

Первые проявления украинского диссидентства относятся к рубежу 50-60-х годов. На Западной Украине возникли небольшие подпольные группы молодежи: "Украинский рабоче-крестьянский союз", "Группа юристов". На тайных собраниях обсуждалась возможность выхода Украины из СССР. В январе 1961 года во Львове состоялся закрытый суд, который приговорил наиболее активных "самостийников" к различным срокам тюремного заключения. Диссидентские тенденции прослеживались в "Клубе творческой молодежи, действовавшем в Киеве в 1960-1961 годах. В феврале 1963 года на конференции по вопросам культуры украинского языка в Киевском университете некоторые участники предложили придать украинскому языку статус государственного.

К середине 60-х годов появилась группа "откровенных" диссидентов: И.Дзюба, С.Караванский, Л.Лукьяненко, В.Мороз, М.Осадчий, Е.Сверстюк, И.Светличный, В.Симоненко, В.Чорновил. Их художественные и публицистические произведения распространялись в рукописях, передавались на Запад.

Диссидентво проявлялось в основном во Львове и в Киеве, хотя сами диссиденты происходили из различных областей Украины, преимущественно восточных. Но многие имели связи с Западной Украиной, - какое-то время там учились или работали.

Украинские "шестидесятники по своему социальному статусу относились преимущественно к творческой интеллигенции: писатели, литературные критики, публицисты, деятели искусства. Это были в большинстве молодые люди - до 30 лет, интеллигенты в первом поколении, перебравшиеся в города и по каким-то причинам не сделавшие на избранном поприще ожидаемой карьеры. По меткому определению историка из украинской диаспоры О.Субтельного, в основе украинского диссиденства лежала "конкуренция за выгодную работу между привилегированными российскими пришельцами и амбициозными украинцами".

Люди, которые по каким-либо причинам не могут удовлетворить свои претензии на личностном уровне, требуют от государства, общества привилегий той социальной группе, с которой они себя отождествляют. Люди с завышенной самооценкой, особенно сменившие социальную среду, например, деревня - город, провинция - столица, видят в диссидентстве выход своему неудовлетворенному карьеризму.

Эта закономерность проявлялась в украинском диссидентстве особенно ярко и обусловила его низкий интеллектуальный уровень даже на фоне вообще свойственного украинской культурной жизни провинциализма. Программные заявления украинских диссидентов отличались наивным идеализмом и примитивной аргументацией. Еще менее солидно выглядели попытки "теоретического осмысления".

Характерный пример - "Экономические монологи" М.Руденко, сына шахтера. Свою претензию "опровергнуть марксистскую экономическую теорию" он реализует на уровне ближе даже не к вузовскому курсу политэкономии, а, скорее, к школьному учебнику обществоведения. Решение всех экономических проблем М.Руденко видит в возвращении к ленинской новой экономической политике.

Украинское диссидентство шестидесятых годов не имело четких организационных структур, представляло собой аморфный конгломерат. Тем не менее, в его идейных установках можно выделить некоторые общие черты. Украинские диссиденты, как правило, не отрицали марксистско-ленинскую теорию, советскую политическую систему, даже пребывание Украины в составе СССР. Они критиковали извращения социалистических принципов, особенно в области национальной политики, и рассчитывали на понимание и поддержку властей, принимая "украинофильство" П.Шелеста за чистую монету. Не случайно свою работу "Интернационализм или русификация?", наверно наиболее яркое и известное проявление украинского диссидентства, И.Дзюба направил П.Шелесту и тогдашнему председателю Совета министров Украины В.Щербицкому. Постоянно цитируя Ленина, документы КПСС, Конституции СССР и УССР, он призывал последовательно воплотить декларируемые принципы.

При общем национально-культурном содержании украинского диссидентства, в нем преобладали культурные мотивы.

Современные националисты хотели бы видеть в диссидентах своих предшественников, но вынуждены признать, что "к сожалению или на беду для Украины демократы и либералы "шестидесятники" не продолжили идейных и политических традиций националистов".

Исключение составлял В.Мороз: сторонник украинского интегрального национализма - идеологии ОУН. Некоторые его высказывания звучат как пересказ работ Д.Донцова: культ сильной личности, антиинтеллектуализм, волюнтаризм, бескомпромиссный национальный характер, свободный от соображений политической целесообразности. Однако, как справедливо уточняет историк из украинской диаспоры И.Лысяк-Рудницкий, "ни Мороз, ни кто-либо другой среди украинских диссидентов, не высказывали и тени специфически фашистских элементов из старой программы ОУН: прославление однопартийного государства и диктатуры, проповедь этнической исключительности". Более того, В.Мороз в своих самиздатовских произведениях вообще не говорил открыто о приверженности одиозному на Украине интегральному национализму.

С серьезными оговорками можно говорить и об антисоветской направленности украинского диссидентства. В.Чорновил в 1991 году, характеризуя украинское диссидентство 60-х годов, признал: "мы исходили из марксистского мировоззрения".

Но и такая - умеренная - критика не устраивала власти. Осенью 1965 года по Украине прокатилась первая волна арестов диссидентов: братья Горьни, П.Заливаха, С.Караванский, В.Мороз, М.Осадчий, А.Шевчук. Последовало несколько попыток протеста: обращений, манифестаций, которые пресекались самым решительным образом - аресты, различные сроки тюремного заключения.

В январе-мае 1972 года - П.Шелест еще возглавлял ЦК КПУ, массовую кампанию арестов диссидентов повторили. Ее жертвами стали И.Дзюба, И.Калинец, И.Светличный, Е.Сверстюк. И.Стасив, В.Чорновил, Ю.Шухевич. При В.Щербицком позиция властей стала еще более жесткой. Разумеется, роль репрессий в упадке украинского диссидентства 60-х годов не следует умалять, но не следует и преувеличивать. Главное в том, что украинское национально-культурное диссиденство не сумело противопоставить советской системе убедительной, привлекательной для значительной части населения программы. Положение усугублялась тем, что "национально-сознательные" западные области власти "русифицировали" осторожно, а на Восточной Украине "обрусение" не вызывало протестов. Складывалась парадоксальная ситуация: галицкие националисты демонстрировали скорбь по поводу "русификации" Харьковщины или Сумщины, население которых русифицировалось еще в Российской империи.

Все это предопределило сектантский характер украинского диссиденства. Б.Кравченко попытался скрупулезно подсчитать всех, кто имел какое-либо отношение к украинскому диссидентству в 1960-1972 годах: в список вошло 975 фамилий. 50-миллионное население Украины диссидентство не воспринимало. О.Субтельный признает: "огромное большинство не проявляло большой заинтересованности в идеологических и политических проблемах".

Эта "незаинтересованность" объясняется тем, что любой здравомыслящий житель Украины, независимо от этнической принадлежности, понимал, что советская политическая система сыграла и играет в истории Украины позитивную роль, несопоставимую с ее недостатками - ей нет более привлекательной альтернативы.

Несмотря на огромные потери в двух мировых войнах, население Украины к началу 80-х годов увеличилось по сравнению с 1913 годом почти на 15 миллионов человек. В республике мирно уживались представители свыше 100 национальностей.

Объем промышленного производства по сравнению с дореволюционным уровнем увеличился более чем в 104 раза. За 1965-1985 годы среднемесячная заработная плата рабочих и служащих выросла на 65 процентов, а оплата труда колхозников - в два раза. Если в 1965 году телевизор был лишь у одной из пяти семей, то в 1980 году у четырех из пяти. Холодильник, соответственно, у одной из тринадцати и четырех из пяти. В 1917 году городской жилой фонд Украины составлял 46,1 миллиона квадратньх метров и состоял в основном из малоэтажных деревянных строений, лишенных элементарных коммунальных удобств. В 1980 году объем городского жилищного фонда составил 440,8 миллиона квадратных метров общей площади, обеспеченность жильем одного городского жителя достигла 14 квадратных метров.

До Октябрьской революции 1917 года 72 процента населения Украины в возрасте 9-49 лет было неграмотным. На ее территории насчитывалось 26069 общеобразовательных школ, в которых обучалось 26069 миллиона учащихся. Большинство школ давали только начальное образование. Ни в одной школе преподавание на украинском языке не велось.

За годы Советской власти на Украине построили 26500 школ на 7,8 миллиона ученических мест. Неграмотность исчезла. В 1959 году завершился переход к обязательному восьмилетнему обучению всех детей школьного возраста, а в 1970 году - к всеобщему среднему образованию молодежи. К началу 80-х годов в республике насчитывалось 1091 профтехучилищ с 630 тысячами учащихся, 89 процентов городских и сельских профтехучилищ давали среднее образование.

В 1914/15 учебном году на Украине имелось 27 высших и 88 средних специальных учебных заведения с 48 тысячами студентов. В 1940 году на 10 тысяч жителей приходилось 47 студентов и столько же учащихся средних специальных учебных заведений. На начало 1980/81 учебного года, соответственно, 176 и 160 человек - больше, чем в любом капиталистическом государстве Европы. Из каждой тысячи человек, занятых в народном хозяйстве, 841 имели высшее и среднее образование. Дальнейшие события показали, что советские люди привыкли принимать бесплатное здравоохранение, образование, надежную социальную защищенность как должное, само собой разумеющееся. И были не против дополнить эти преимущества социализма некоторыми чертами капитализма, в частности, заполнить магазины высококачественными товарами. Но справедливое недовольство дефицитом высококачественных товаров, личные амбиции, карьерные претензии не могли создать серьезную социальную базу антисоветского диссидентства. Население Украины не испытывало национальной и социальной неполноценности и это обрекало национально-культурные призывы диссидентов оставаться подходящими случаю лозунгами одиночек-неудачников, тем более идеи государственного суверенитета Украины, как отдельной украинской культуры не встречали понимания и на Западе.

Большинство украинской диаспоры оставалось в стороне от этой деятельности, прежде всего, в силу своей относительной "украинскости". В.Полищук, эмигрировавший после второй мировой войны в Польшу, а в 1981 году в Канаду и США, поразился незнанию ситуации на Украине, консервации в сознании политических активистов галицких идей 30-х годов. "Прежде всего, - пишет он, - меня поразила здесь низкая языковая культура украинцев. Не только в разговорах среди людей, не только в выступлениях, но и в печатном слове... Малограмотные книжки выпускались под эгидой Украинской вольной академии наук, Института исследований Волыни и других почтенных учреждений. За уровень культуры языка, на котором здесь часто публикуются книги, не говоря уже о газетах, ученику 4-го класса начальной школы на Украине поставили бы двойку". Людям хватало своих проблем, помимо далеких и непонятных проблем бывшей родины.

Зато заметно активизировалась все группировки ОУН, рассчитывая на свои давние связи с Западными спецслужбами. Лидер мельниковцев А.Каминский в 1970 году издал книгу "За современную концепцию украинской революции". В предисловии к ней ветеран ОУН М.Проков отметил, что книга уникальная - "о революции сегодня не говорят, ни на Украине, ни в эмиграции". Тем не менее, А.Каминский считает, что национальная революция на Украине вполне возможна, ее нужно готовить. Причем, для этого не нужны подпольные структуры. Чтобы сплотить народ против советского режима, достаточно "эволюционных возможностей". В основу политики нужно положить "сохранение собственного языка, культуры, национальной самобытности, любовь к родному народу, традициям". Если умело "использовать международную ситуацию", можно рассчитывать на успех.

Практически и мельниковцы и бандеровцы отказывались от прежде главной для них подпольной борьбы, переориентировались - в тактических соображениях, как показали дальнейшие события, на поддержку диссидентства в любых формах и проявлениях. Население Украины предстояло всеми средствами убеждать, что оно во всех отношениях только выиграет от создания суверенного украинского государства.

Однако помощь диаспоры делала украинских диссидентов известными на Западе, но не популярными на Украине. Численность Украинской хельсинской группы ограничилась 37 членами. К началу 80-х годов 30 из них арестовали, некоторых вынудили уехать с Украины, некоторые эмигрировали.

К религиозным диссидентам вначале не применяли репрессий, ограничивались "разъяснительной работой", полагая религиозный вопрос на Украине давно решенным. Но поддержка униатов Ватиканом положила конец терпимости советских властей. В 1985 году активистов Комитета защиты украинской католической церкви Й.Терелю и В.Кобрина арестовали.

На этом открытые проявления украинского диссиденства прекратились и возобновились только через несколько лет - по мере развития социально-экономических и политических процессов, связанных с горбачевской "перестройкой".

Украинские диссиденты прошли испытание властью, на Западной Украине властью абсолютной, - и не выдержали его. Как побелка с хаты во время дождя слазили с них "общечеловеческие ценности", перед глазами пораженных сограждан проявился звериный оскал карьеризма, стяжательства, ненависти, равнодушия к чужим судьбам. Забота об Украине, правах человека оказались очередной маской.

Глава 4. Почему они победили?

Всплеск национализма, распад СССР нередко воспринимались и порой еще воспринимаются как исторический феномен, хотя этим логически завершилась "перестройка" М.Горбачева.

К середине 80-х годов ситуация в СССР стала критической. Непосильная гонка вооружений, поддержка "прогрессивных режимов", ухудшение качественных показателей экономики, спад производства и, как следствие, падение качества жизни, изнуряющий дефицит, очереди, "доставания" поставили под вопрос состоятельность советской модели социализма. Прогрессировал моральный кризис общества: потери и хищение на производстве, получение незаработанных денег, махинации, пьянство стали обыденным явлением. На этом фоне население болезненно раздражали относительное благополучие, привилегии и демагогия бюрократического аппарата, явно не способного навести в стране элементарный порядок.

Качество жизни населения с 1965 по 1985 год заметно выросло. Люди воочию видели новые школы, больницы, учреждения культуры, магазины, дома быта, асфальтовые и бетонные дороги. Интенсивно строилось жилье. Общедоступные пионерские лагеря, санатории, туризм стали неотъемлемым компонентом советского быта. Дефицит дешевого и качественного продовольствия, промышленных товаров раздражал, но, вопреки уверениям "демократов", пассажиры "колбасных поездов" везли из Москвы отнюдь не дешевую колбасу, а апельсины, мандарины, дорогие кондитерские изделия, промышленные товары далеко не первой необходимости - денег на это у советских людей хватало с лихвой.

Требовалась политическая воля для того, чтобы прекратить выплачивать незаработанные деньги, ликвидировать искусственно созданные рабочие места, закрыть нерентабельные предприятия - осуществить на деле принцип "кто не работает, тот не ест". Неизбежность такого рода реформ понимала и часть высшей бюрократии, сделавшая в апреле 1985 года ставку на Горбачева.

Сравнительно молодой генеральный секретарь был плоть от плоти партийного аппарата, его порождением. Поэтому, громогласно провозгласив "перестройку", всколыхнувшую страну, он повторил традиционные ошибки советских реформаторов, с самого начала вызвавшие скепсис в здравомыслящих слоях советского общества.

К началу 90 годов речь шла уже не о кризисе, - о развале советской экономики. Всплески недовольства населения гасили эмиссией (в 1989-1991 годах "напечатали" около 40 миллиардов рублей). В результате, как снежный ком нарастал дефицит. Инфляционные ожидания заставляли население расхватывать любые товары. Страна зашла в экономический и социальный тупик.

Внутриполитические провалы Горбачев пытался компенсировать на международной арене. Все понимали, что пересмотр традиционной - жесткой и дорогостоящей советской внешней политики был неизбежен, - только так можно было сократить непосильные военные расходы, получить западные кредиты. Но уступки Горбачева быстро приобрели характер капитуляции. СССР "сдавал" Афганистан, Ирак, ГДР, оставлял, теряя огромные прибыли, традиционные рынки торговли оружием. Развалился "социалистический лагерь". Разочарованные бездарной советской "перестройкой", социалистические государства Восточной Европы возвращались к своим прежним, далеко не эффективным, экономическим моделям, вопреки собственным интересам жертвовали рациональным сотрудничеством в рамках СЭВ и Варшавского договора. Скептиков опровергали привлекательными иллюзиями "новой Европы", "помощи Запада". На фоне всеобщей эйфории пытались не замечать, что новоявленные "партнеры" не распускают НАТО, не сворачивают военные программы, напротив, активно утверждают свое господство в экономически и стратегически важных регионах планеты, захватывают рынки вооружения.

Но выяснилось, что прагматики-"партнеры" даже не обсуждали возможность экономической поддержки СССР. "Перестройка" оказалась в подвешенном состоянии: экономический развал, разуверившийся во власти, обозленный народ и мощная легальная оппозиция, готовая на все ради ставшего реальным захвата власти. Республиканские правящие элиты стали все более откровенно смыкаться с сепаратистами, под лозунгом "национального возрождения" заигрывать с националистами.

Социально-политическая обстановка на Украине отличалась от "бурной" Прибалтики, уверенной, что все проблемы решатся самосдачей под военную базу НАТО, от России, - сравнительно низкой политической активностью населения. Это объяснялось высоким по стандартам СССР качеством жизни, устойчивыми источниками доходов, меньшей люмпенизацией населения. Такая ситуация определила доминирующие лозунги оппозиции: "национальное возрождение" и освобождение от экономической эксплуатации Москвы.

Широко разрекламированный на Западе новый курс советского руководства - "социалистический плюрализм мнений" обеспечил оппозиции безнаказанность. Можно было в митинговом запале оплевать государство, гражданином которого ты считался, а потом пойти в одну из государственных структур, где ты числился на работе, и получать от этого самого государства зарплату, пользоваться его общественными фондами потребления. По мере того, как крепла убежденность в безнаказанности, акцент деятельности оппозиции смещался с культурного возрождения, защиты окружающей среды, прав человека на политическую борьбу. Пассивность Компартии Украины, поддержка требований "демократизации" советской общественно-политической системы значительной частью населения Украины давали "демократическим силам", как стала называть себя оппозиция, реальную надежду проникнуть во властные структуры, использовать их в своих интересах. Назревал альянс украинской антикоммунистической оппозиции.

8- 10 сентября 1989 года в Киеве состоялся учредительный съезд Народного движения (движение по-украински "pyx" - авт.) Украины (НРУ) - аналога прибалтийских Народных фронтов. Съезд утвердил устав, программу, избрал руководство: И.Драч, В.Яворивский, М.Горынь, С.Конев. С марта 1990 года НРУ начал издавать свой орган - "Народную газету".

Новоявленное движение заявило о себе по принципу "умеренность во всем". Его полное название звучало "Народное движение Украины в поддержку перестройки". Цель - "национальное возрождение Украины" - в составе СССР. Программа, впервые опубликованная в газете "Л1тературна Украiна" 16 февраля 1989 года, признавала руководящую роль Коммунистической партии, подчеркивала, что речь не идет о создании структур, альтернативных существующей власти, напротив, ее инициативы поддерживают, ей хотят помочь.

НРУ выступал - в русле перестроечных процессов, за экономический, политический, идеологический плюрализм, что позволило объединить людей разных политических взглядов - от коммунистов- реформаторов до членов УХС и прочих антикоммунистических группировок. Несмотря на такую умеренность - по сравнению с народными фронтами Прибалтики, требовавшими республиканских валют и воинских формирований, преобразования СССР из федерации в конфедерацию, ЦК КПУ во главе с первым секретарем Л.Кравчуком, вместо естественной в русле провозглашенной КПСС перестройки равноправной дискуссии, пошел традиционным путем "держать и не пущать". Республиканские средства массовой информации развернули против НРУ кампанию озлобленной критики, навешивания политических ярлыков, коммунистам запретили сотрудничать с Рухом под угрозой исключения "из рядов". Такие меры, как всегда, дали противоположные запланированным результаты: превратили НРУ в массовую, влиятельную оппозицию.

Рух с особой тщательностью относился к проблемам межнациональных отношений: даже его радикальное, крыло понимало, что откровенного национализма Восточная Украина не примет. Правда, Рух требовал принятия закона о придании государственного статуса украинскому языку, но уточнял, что это "ни в коем разе не ограничит функционирование русского языка как средства межнационального общения в СССР, свободного развития языков национальных меньшинств и групп Украины. Каждый гражданин свободно пользуется родным языком.

И.Драч сразу после установочного съезда признал, что выступает "за Украину свободную, суверенную", но тут же оговорился: "в составе обновленной Федерации, на основе нового Союзного договора.

Подавая элементы национализма как часть "национального возрождения", Pyx стал заметной политической силой - проводил все более масштабные акции, добивался от республиканских и местных властей все новых уступок. Над митингами все смелее поднимались сине-желтые флаги и тризубы, звучал гимн "Ще не вмерла Україна" - символика, которую связывали с традициями украинской независимости и государственности. 28 октября 1989 года Верховный Совет УССР под давлением оппозиции принял закон о государственном статусе украинского языка. Однако дальше этих "национальных элементов" оппозиция не пошла, не желая рисковать в преддверии намеченных на март 1990 года выборов Верховного Совета УССР и местных Советов народных депутатов.

Выборы показали, что Восточная Украина не созрела для политического радикализма, особенно с националистическим душком. Зато в Галиции -Львовской, Тернопольской, Ивано-Франковской областях, "демократы" получили большинство в местных Советах - пришли к власти.

До выборов 1990 года галицкая оппозиция вела себя осмотрительно: выступая с позиций радикального антикоммунизма, сепаратизма, занимала в национальном вопросе осторожную, уклончивую позицию. На львовских массовых митингах 1988 года, которые привлекли внимание всей страны, московских журналистов поражало, что ораторы от оппозиции "буквально рвут в душах людей струны национальных чувств". И это в городе, "где подавляющее большинство школ, театров, газет, книг, выпускаемых в издательствах, и песен, звучащих по радио и телевидению, - на украинском языке". В то же время умиляло, что галицкие националисты "первыми приносят на митинги портреты Горбачева, часто цитируют Ленина, Маркса". Если кто-то и предложил на одном из митингов увековечить память бандеровцев, как жертв сталинского террора, - его просто "занесло". В целом же галицких националистов можно и нужно "пригласить к совместной творческой работе в условиях перестройки. Тогда эта политическая наивность отражала не только позицию московских журналистов, но и московского руководства.

Тем более, когда в 1989 году Горбачев посетил Львов, его приняли очень тепло. Председатель правления Львовской писательской организации поэт Р.Лубкивский, в недалеком будущем один из лидеров львовских национал-радикалов, на встрече с генсеком заявил: "В 1939 году бесправный тогда народ Западной Украины расправил крылья, обрел свободу... Народ воспринял этот исторический акт как уникальный шанс во имя справедливости политической". И никаких национальных проблем: "мы живем на этих землях - украинцы, русские, армяне, поляки, чехи, словаки - дружной семьей". На галичан можно положиться, во всяком случае, на Р.Лубкивского: "Советская власть, - подчеркнул он, - дала мне все для счастья, и другой власти мне не надо".

А тем временем галицкие власти гостеприимно распахнули двери экспансии оуновской идеологии. Сначала активизировались фракции ОУН, формально оппозиционные бандеровцам. В 1987 году в Нью-Йорке состоялась конференция ОУН-з. Ее лидер А.Каминский поставил задачу: "сформировать на надлежащем уровне штаб людей для анализа и разработки актуальной деятельности на Украине и в Советском Союзе для определения конкретных целей и выработки политических средств влияния на различные сферы жизни".

И на Украину, особенно в Галицию, оуновские эмиссары повезли литературу и периодику, выступали с лекциями, печатались в "демократической" прессе, организовывали "научные" и "теоретические" конференции. За ОУН-з двинулись на "материнские" земли представители "мельниковцев", а потом, и "бескомпромиссные националисты" - бандеровцы.

На чьи деньги малочисленные группировки, не пользующиеся влиянием в украинской диаспоре, совершали бесчисленные вояжи, оплачивали дорогостоящие издательские проекты, форумы и конференции? Но в начале 90-х годов "перестроечную" Украину эта проблема не волновала. Общественное мнение вполне устраивала официальная версия: поддержка украинской диаспоры. В то, что "за кордоном" все живут богато и готовы бескорыстно и бесконечно жертвовать ради счастья "родной земли", верили многие. Власти, конечно, имели объективное представление об источниках финансирования пропаганды украинского национализма.

Расцвет прооуновских группировок в условиях галицкой "демократии" естественно поставил вопрос о реанимации самой ОУН-бандеровцев. В марте 1991 года она заявила о воссоздании своего Краевого провода (руководства - авт.) в Галиции и даже Украинского государственного правления (теневого правительства - авт.), которые объявили "легалистично-конституционную систему СССР оккупационной, отказалась признавать законы, "навязанные Конституциями СССР и УССР".

Оставалось только возродить Украинскую повстанческую армию, что и было сделано в апреле 1991 года на съезде ветеранов УПА во Львове. Созданное съездом Братство ветеранов УПА провозгласило своей целью создание "правдивой истории УПА, увековеченье памяти погибших" Правда, естественно, состояла в том, что УПА не сотрудничала с гитлеровцами, не занималась террором, этническими чистками. Ее борьба - "наиболее героическая страница истории Украины". Ветераны УПА для начала не выдвигали политических лозунгов, но не собирались стоять в стороне от современных политических событий: делегаты съезда прошли по улицам Львова вместе с членами УНА-УНСО.

Было бы преувеличением утверждать, что национализм овладел массами, даже в Галиции. На родине "героев" (по инициативе "общественности") установили бюсты, Е.Коновальца и С.Бандеры, а в Бродовском районе - памятный знак дивизии СС "Галиция". Дальнейшие события развивались в духе Дюма-отца: оба бюста и памятный знак взорвали "неизвестные злоумышленники". Виновниками националисты, естественно, объявили КПУ и КГБ.

Несмотря на то, что украинская антикоммунистическая оппозиция называла себя "демократическими силами", националисты, в бандеровских традициях, дополняли свой пещерный антикоммунизм не менее пещерным антидемократизмом, поскольку понимали, что демократическими методами, в рамках демократических институтов, власти на Украине не получат.

Представители украинской диаспоры, никогда не забывавшие, что главная цель "национального возрождения" - развал СССР. Так, Р.Зварич на страницах журнала "Нацiоналiст" заявил, что в отношениях Украины с Россией должны утвердиться "не взаимные интересы, а исключительно украинские".

Эту идею галицкие националисты подхватили и развили. Командир УНСО О.Витович со свойственной ему бескомпромиссностью писал: "Москва всегда была, есть и будет для нас врагом номер один. Поэтому наша смертельная ненависть к москалям, к этой дикой варварской орде целиком понятна и морально оправдана". Его, как всегда, поддержал Д.Корчинский: "задача наших организаций заключается не столько в том, чтобы добиться независимости, сколько в том, чтобы добить Россию в том виде, в котором она существует сейчас". Львовская краевая организация СНУМ предупредила своих членов: "утверждение, что враги Украины не русские, а коммунисты глубоко ошибочно... На России лежит исключительная ответственность за порабощение Украины и планомерное уничтожение украинского народа на протяжении последних трехсот лет".

Р.Коваль, один из лидеров ДСУ, редактор его официоза - газеты "Нескорена нація" опубликовал программную статью "Должны ли украинцы заботиться о благополучии русских?", перепечатанную многими националистическими изданиями. Живущих на Украине русских он объявил "армадой колонизаторов" и обратил внимание этнических украинцев на то, что "длиннющие квартирные и телефонные очереди были бы значительно короче, если бы русские "братья" вернулись назад, на свое подворье". Они уедут, "когда на Украине для них будут невыносимые условия". Создать их не сложно: "активная украинизация и протекционизм в отношении украинцев, обеспечат не только благоприятные условия украинского возрождения, но и атмосферу дискомфорта для русских, их постепенную миграцию за пределы Украины. Когда на железнодорожных станциях и в аэропортах сообщения будут только на украинском языке, а в Крыму еще и на крымско-татарском, когда прекратится трансляция центрального и российского телевидения и радио, когда газеты и журналы на русском языке будут стоить в два-три раза дороже украинских, когда обучение в вузах будет только на украинском языке, когда без знания украинского языка невозможно будет занимать какую-либо руководящую должность, тогда москаль почувствует себя гостем, которому пора возвращаться в свой заплесневелый дом".

Выживанием русских с Украины борьба с Россией не закончится. УНС предупредил, что подорвет Россию изнутри: примет меры "по развертыванию освободительного движения на украинских этнографических территориях, которые сейчас находятся в составе России, а также в местах компактного заселения украинцами России".

Националисты сохранили присущий "классическому" украинскому национализму истерический антисемитизм, хотя значительную часть проживавших на Украине евреев уничтожили гитлеровцы, многие воспользовались возможностью эмиграции из СССР, оставшиеся единицы серьезной конкуренции "истинным украинцам" не составляли, более того, малочисленные еврейские организации, особенно в Галиции демонстрировали лояльность к "украинскому национальному возрождению". Видимо, ставка делалась на воспетый идеологами интегрального национализма "исконный" антисемитизм "национально сознательных украинцев".

Антисемитизм имел для националистов значение еще и потому, что бандеровцы, которыми гитлеровцы укомплектовали "вспомогательную полицию", карательные батальоны, активно участвовали в Холокосте, особенно в Галиции, где гитлеровцы уничтожили почти все еврейское население. От такого наследства следовало отказаться. Прежде всего, поспешили объявить факты участия бандеровцев в Холокосте клеветой. Тон, как всегда, задали представители украинской диаспоры, лично заинтересованные в пересмотре истории второй мировой войны. В январе 1989 года издающаяся в Америке газета "Наш голос" опубликовала статью М.Демковича-Добрянского, утверждавшего, что бандеровцы к "решению еврейского вопроса" в Галиции не имели никакого отношения: "во враждебной прессе и научных публикациях такого рода враги украинского народа возводят на украинцев всевозможную клевету". Версию о происках врагов с удовольствием перепечатали националистические газеты на Украине.

Поляки были для бандеровцев главным объектом ненависти, звериных расправ в годы второй мировой войны. Но националисты заняли в "польском вопросе" осторожную позицию. Во-первых, "суверенную Украину" намеревались повернуть лицом к Европе, значит к Польше. Во-вторых, в условиях "перестройки" галичане кормились польскими "шоп-турами" и раздражать соседей не решались. Однако это не означало, что "польский вопрос" снят с повестки дня. Ненависть тлела как огонь под пеплом, иногда прорываясь наружу устами наиболее радикальных лидеров.

В мае 1990 года председатель Львовского областного Совета народных депутатов В.Чорновил изложил свои политические взгляды корреспонденту газеты "Комсомольская правда". Он не скрывал, что "демократы" выступают "за полную независимость Украины, за вывод ее из состава СССР", готовы призвать своих избирателей к гражданскому неповиновению, но подчеркнул, что, оказавшись у власти "демократы" остаются сторонниками демократии. В частности, "не оспаривают право коммунистов иметь свою партию, как не оспаривают такое право за любой группой лиц, если их действия не выходят за рамки Декларации прав человека".

Возможно, в Москве такие заверения и воспринимали всерьез, но на глазах населения Галиции разворачивалась откровенная дискриминация, травля коммунистов, не пожелавших выйти из партии, членов их семей, "национально не сознательных" украинцев, не желавших реанимации бандеровщины. Под видом "департизации" их увольняли. Престижные должности занимали "национально сознательные". На работу принимали только по рекомендации первичной ячейки НРУ, свидетельствующей должную национальную сознательность.

Сыграла свою роль и националистическая пропаганда. В.Чорновил вынужден был признать, что обещанной им национальной идиллии во Львове нет: "случаются отдельные случаи межнациональной нетерпимости на бытовом уровне, но они никак не определяющие в нашем городе". Опросы общественного мнения не давали повода для столь оптимистической оценки: проявления национальной дискриминации ощутили на себе 81,6 процента русскоязычных львовян.

Киевские власти официально осуждали национализм. Но это все и ограничивалось. Употребить свои законные полномочия боялись как огня, чтобы не оттолкнуть возможных союзников в борьбе за "незалежность" от все более слабеющей Москвы. На многочисленные обращения граждан, общественных организаций попросту не реагировали. Правда, по поводу наиболее вызывающих акций галицких националистов - захватов Дома политического просвещения Львовского обкома Компартии Украины, Львовского филиала Центрального музея Ленина, митинговых призывов к вооруженным выступлениям, политическим и этническим чисткам назначались арбитражные процессы, прокурорские расследования, даже возбуждались уголовные дела, но эти редкие попытки спускались на тормозах, захлебывались в бумажной волоките.

"Национал-демократы", оправдывая выгодную им с точки зрения борьбы за власть пассивность властей, наперебой успокаивали население Восточной Украины. Постепенно на Восточной Украине к национализму сложилось парадоксальное отношение, поражавшее не только рядовых коммунистов, большинство населения Украины, все более скептически относившееся к разгулу "демократии", но и большинство украинской диаспоры, не разделявшей идей ОУН. Уже цитировавшийся В.Полишук следующим образом характеризовал обстановку весной и летом 1991 года: "Угрозы для Украины не видят некоторые киевские газеты и журналы. Их писания, а также поддержка ОУН-УПА со стороны таких деятелей, как Д.Павлычко, И.Драч, закрыли рты даже тем украинцам, которые пострадали от бандеровцев, потеряли своих близких. Люди снова начали бояться ОУН, как и 50 лет назад. Даже такие газеты, как "Демократична Україна", не бьют тревогу, та же "Робітнича газета" только время от времени публикует письма против ОУН-УПА. Редакции "Літературної України", "Молоді України" не просто не видят угрозы со стороны ОУН, они не хотят ее видеть. Такая тактика срабатывала, - в июле 1991 года опросы общественного мнения свидетельствовали, что только три процента населения Восточной Украины отмечала рост национального экстремизма.

Многочисленные средства массовой информации "демократической оппозиции" обрушили на читателей лавину "объективной экономической информации", причем, если киевские издания еще пытались сохранить имидж - держаться в рамках приличий, местные, особенно галицкие, логикой и здравым смыслом себя не ограничивали.

Безотлагательная необходимость государственной самостоятельности обосновывалась, прежде всего, тем, что Украина - одна из самых богатых стран Европы и мира: по двенадцати основным показателям производства промышленной продукции занимает девять первых и три вторых места.

Но воспользоваться своими богатствами Украина не может - ее грабит Москва: "союзные министерства забирают с Украины ежегодно сто миллиардов рублей, то есть каждый работающий платит союзный налог четыре тысячи рублей". На эти неправедные деньги роскошно живет население РСФСР: зарплаты там на 35-40 процентов больше, капиталовложения на душу населения выше почти в два раза, а расходы на развитие украинского образования, культуры, искусства - менее трети российских. На душу украинского населения производится тонна пшеницы, а потребляется 140 килограмм, мяса, соответственно, 155 и 68, сахара - 118 и 48. С промышленной продукцией еще хуже: 95 процентов уходит за пределы Украины.

Но и на оставшиеся крохи зарятся ненасытные "москали". Если срочно не отгородится от ненасытной России, последствия будут катастрофическими: "старший брат не понимает, как это он голодный, а младший брат голосует за самостоятельность. Оголодавши совсем, "двадцатипятитысячники" из Петербурга и Москвы придут к нам "поставить этих зарвавшихся хохлов на место" и почистить наши запасы".

Не менее распространенным аргументом сепаратистов стала экономическая помощь Запада - через украинскую диаспору. Радужные перспективы такой помощи особенно активно муссировали галицкие националисты, тесно связанные с "третей волной украинской эмиграции" (после второй мировой войны - авт.). Они уверяли, что даже если всю Украину Запад содержать не сможет, то Галицию - "украинский Пьемонт" прокормит безусловно.

От националистов не отставали и галицкие власти. В 1991 году В.Чорновил посетил Канаду и по возвращению дал пресс-конференцию, отчет о которой газета "За вільну Укра1їну" поместила под симптоматичным заголовком: "Чорновил открывает Америку". Открытие заключалось в том, что "украинская эмиграция видит свою основную задачу в поддержке процессов, происходящих на Украине". Деньги, - уверял Чорновил, - можно получить хоть завтра, для начала пять миллиардов долларов, будь Украина независимой. Но УССР заморские бизнесмены денег не дадут - бояться, что их заберет Москва.

Нужно признать, что пропаганде радикальной оппозиции Компартия Украины, особенно ее областные организации в Галиции, противопоставил эффективную контрпропаганду. Контролируемые КПУ средства массовой информации убедительно доказывали, что СССР, нравится это кому-то или нет, исторически сложился как единый хозяйственный комплекс, в случае его развала экономические возможности Украины сократятся на 75 процентов, из развитой индустриальной республики она превратиться в "хутор близ Диканьки". В капиталистическом мире идет жесткая борьба за источники сырья, рынки сбыта и "поддержка демократии в СССР" для Запада только средство укрепления собственных стратегических позиций, особенно в странах "третьего мира". Ни в СССР, ни в отделившихся от него республиках развитые индустриальные государства финансировать развитие производства не будут: относительная дешевизна советских трудовых ресурсов сводится на нет их низкой квалификацией и культурой труда. К тому же распад СССР сопряжен с длительной социально-политической нестабильностью на его бывшей территории. Оппозиции напоминали ее собственные выкладки относительно устаревшей украинской металлургии, оскудевших угольных пластах и черноземах. Восточная Украина подробно информировалась о программах и "акциях" галицких националистов.

7-8 декабря 1991 года главы России, Белоруссии, Украины подписали Беловежское соглашение, покорно ратифицированное парламентами. СССР исчез с карты мира. Коммунисты проиграли, антисоветская оппозиция победила.

Победила потому что, как свидетельствует исторический опыт, активное меньшинство сравнительно легко навязывает свою волю пассивному большинству. А в горбачевской "перестройке" начальная активность сменилась массовой пассивностью по мере того, как общество осознало неизбежность, безотлагательность коренных реформ советской экономической, социальной, политических систем и неспособность правящей элиты эти реформы осуществить.

КПСС имела все возможности перестроится самой и перестроить советскую систему. Она обеспечила уровень жизни, который А.Маслоу назвал первым уровнем удовлетворения потребностей, создала предпосылки реформ, но не смогла их осуществить. Не смогла, потому что вместо единственно возможной для страны без устойчивых традиций частной собственности и конкуренции, правосознания и политического опыта схемы: "сильная власть - либеральные реформы" встала на путь "демократических преобразований".

Демократия нужна, но она не цель, а средство, полезное и эффективное в определенных пределах - пока не перерастает в охлократию, пока политические решения принимаются квалифицированным большинством, пока социальные процессы управляемы и развиваются в рамках законов, которые можно и нужно совершенствовать, но нельзя игнорировать.

Свобода и демократия благо только тогда, когда принадлежат людям благоразумным, - предупреждал Меценат. Иначе демократия подменяет государственные интересы межпартийными амбициями и склоками, - предупреждал К.Победоносцев. Демократия приводит к диктатуре подонков, - предупреждал А.Нобель. И чем больше демократия перерастает в охлократию, тем больше выхолащиваются ее позитивные качества и на первый план выходят качества негативные. 1 декабря 1991 года население Украины сделало свой выбор и, как за каждый выбор, за него предстояло расплачиваться.

Часть 2. Маски сброшены

Глава 5. Хмурое утро самостийности

На референдуме 1 декабря 1991 года 90 процентов принявших участие - 84 процента имевших избирательное право - 71 процент дееспособного населения УССР проголосовали за подтверждение Акта независимости. К избирательным урнам шли люди, убежденные, что исправляют историческую несправедливость: Москва больше не будет отбирать львиную долю украинских доходов, хлынут иностранные инвестиции, и качество жизни резко возрастет. "Самостийная Украина", о необходимости которой так долго твердили галицкие националисты, стала явью, оставалось пожинать сладкие плоды.

Сделать эти плоды не просто сладкими, а очень сладкими казалось националистам вполне реальным. Нужно сворачивать экономические отношения с Россией и другими бывшими республиками СССР, переориентировать экономику на Запад, который окажет в этом любую необходимую помощь, руководствуясь, прежде всего не экономическими, а военно-политическими приоритетами. Размеры территории, численность населения независимой Украины, считали националисты, делают ее естественной опорой Запада в непредсказуемом по перспективам регионе, противовесом, позволяющим нейтрализовать геополитические претензии России.

Первый тревожный звонок нарушил эйфорию самостийности 24 марта 1992 года. Президент Л.Кравчук представил Верховному Совету концепцию экономической политики Украины, которая признавала и негативные последствия сепаратизма: обретение независимости будет связано "с сокращением поставок покупных дефицитных ресурсов из России и других стран СНГ", а это приведет "к сокращению объемов производства, безработице, сокращению доходов работников ряда предприятий". Кроме того, переориентация экономики на Запад потребует "сокращения производства той продукции, себестоимость которой по мировым ценам выше продажной цены".

Кравчук подчеркивал, что негативные явления - временные. Тем не менее, по оценке украинских средств массовой информации, на украинское население, уже настроившееся роскошно жить на спешно введенные вместо рублей купоны, откровения президента произвели "эффект разорвавшейся бомбы". К тому же вскоре выяснилось, что это еще не бомба - максимум граната. Развал советской сверхдержавы кардинально изменил ситуацию в мире, положил начало разрушительным процессам, которые стали охватывать все новые государства и континенты. Стало ясно, что Украина столкнулась не с отдельными трудностями, а оказалась в принципиально новой, неблагоприятной для нее геополитической ситуации.

Особенно негативными оказались последствия разрушения советского хозяйственного комплекса, разрыв традиционных экономических связей. В 1993 году тогдашний глава украинского правительства Л.Кучма признал, что, полностью разорвав хозяйственные связи с Россией, Украина сохранит не более 15 процентов своего экономического потенциала.

Российские нефтегазовые кампании ориентировались на платежеспособные западные рынки, использовали украинские нефтеперерабатывающие заводы для предпродажной подготовки нефтяного сырья с последующей поставкой в Западную Европу или Америку. Объемы переработки нефти для ограниченно платежеспособного внутреннего рынка Украины сокращались, что привело к катастрофическому дефициту энергоносителей. Все попытки на протяжении 90-х годов хотя бы частично решить проблему диверсификации нефтепоставок не увенчались успехом. Великая Украина дошла до воровства нефтепродуктов, что вызвало резкую ответную реакцию России. Во-первых, российские нефтяные кампании повысили цены на поставляемые Украине энергоносители (по различным видам топлива на 5-11 процентов выше среднемировых цен), получая в оплату контрольные пакеты акций украинских нефтеперерабатывающих предприятий. Во-вторых, с избранием В.Путина президентом, Россия отказалась решать проблему украинской задолженности долгим путем реструктуризации и требует у Киева приватизации российскими кампаниями свыше 30 крупных предприятий - Днепропетровские "Авиаагрегат и "Югмаш", Запорожский моторный завод, АНТК им. Антонова, Харьковский машиностроительный завод - основы украинской экономики, а также магистральных нефте-газопроводов. Как инструмент давления используется возможность транспортировки российских энергоносителей в Европу минуя Украину - через Беларусь.

Не оправдались и надежды правящей элиты дорого продать Украину в распоряжение НАТО. В 1994-1995 годах между Киевом и Северо-Атлантическим блоком наметились некоторые контакты: по инициативе Кучмы Украина присоединилась к натовской программе "Партнерство ради мира". Предусматривалось несколько совместных мероприятий, в том числе миротворческие учения. И, что самое главное, американцы пообещали дать денег. Но постепенно стало ясно, что демонстрации и обещания преследуют одну цель: обеспечить согласие Украины на расширение НАТО на восток. Отгородившись от беспокойного СНГ "санитарным кордоном" из бывших восточноевропейских социалистических государств, в Брюсселе успокоились и в значительной степени утратили интерес к Украине. Северо-Атлантический блок вполне устраивает завершить "санитарный кордон" прибалтийскими государствами. При этом "украинский вопрос" лучше не поднимать, чтобы не вызвать резкую реакцию Москвы.

По прогнозу Стретфордского аналитического института о тенденциях мировой политики в 2000-2010 годах перспективы геополитической роли Украины пессимистичны. Стретфордские аналитики считают, что США, защищая Европу от посягательств России, "молча игнорируют Украину как субъект мировой политики". Помимо пессимистических прогнозов, 2000 год нанес еще один ощутимый удар геополитическим претензиям Украины: за двухгодичную задолженность по взносам в размере 15 миллионов долларов США ООН лишила ее права голоса на Генеральной ассамблее. Правда, "первая по численности населения европейская державам, как любят аттестовать Украину киевские политики, оказалась не единственным должником, но обидно оказаться в одной группе с Гамбией. И вдвойне обидно, что бюджеты предусматривали выделение инвалюты на взносы в международные фонды, но правящая элита, которая заслуженно считается одной из самых коррумпированных в мире, не посоветовавшись с согражданами, израсходовала ее, как выразился начальник пресс-службы МИД Украины С.Бороденков, "на другие мероприятия".

Неуклюжее лавирование между Россией и Западом предопределило крах украинской экономики. Пытаясь сидеть между двух стульев, украинская правящая элита не смогла создать дееспособную систему государственного управления рыночной экономикой. Широко рекламируемые реформы проводились непоследовательно, противоречиво, сопровождались массовым разворовыванием национального богатства.

В результате доминирующие позиции среди собственников занял "директорский корпус" крупных предприятий, быстро сконцентрировавший их активы в своих руках. Этот процесс шел при попустительстве чиновников, получивших определенную долю собственности, возможность непосредственно участвовать в предпринимательской деятельности. Бизнес сросся с государственным аппаратом, оказывает определяющее влияние на принятие решений высшими эшелонами власти. "Директорский корпус" стал привилегированным сектором экономики, получил возможность использовать бюджетные средства, разнообразные прямые и косвенные льготы (отсрочки налоговых платежей, списание штрафных санкций, удлинение валютной выручки).

Ограждая себя от конкуренции, мафия, сформировавшаяся на основе консолидации "директорского корпуса" и чиновников, навязала систему регулирования производственно-коммерческой деятельности однозначно препятствующую развитию частного предпринимательства, особенно мелкого и среднего - накоплению финансовых ресурсов в реальном секторе экономики. В июле 1997 года Всеукраинский конгресс предпринимателей констатировал, что если в Польше более двух миллионов частных предприятий, то на Украине только 93 тысячи и число их сокращается из-за налоговой и кредитной политики государства, низкого платежеспособного спроса. Причем, 70 процентов украинских частных предпринимателей ничего не производят, занимаются перепродажей.

В 1992-1993 годах - за первые два года реформ национальный доход Украины сократился на 39 процентов. Такое падение не имеет аналогов в мирное, да и не только в мирное время. В период "великой депрессии" спад производства в США не превысил 25 процентов, в СССР во время второй мировой войны нижняя отметка падения производства составила 30 процентов.

В 1994 году постсоциалистические страны Европы в основном преодолели кризисные явления, связанные с переходом к рыночной экономике. Прирост ВВП в Польше, Венгрии, Словении, Чехии, Словакии, Румынии составил от 2,6 до 5,5 процентов. А на Украине ВВП сократился еще на 23 процента, инфляция достигла рекордной по мировым стандартам отметки: 10200 процентов.

"Негативные тенденции" в экономике клятвенно обещали преодолеть, но менялись президенты, правительства, корректировались экономические программы, а кризис углублялся. В 1999 году ВВП Украины в расчете на душу населения составил 590 $.

В 2000 году долг Украины за российские энергоносители приблизился к 900 миллионам долларов, а вместе с задолженностью кампании "ПЕРА" и Туркмении - к 2300 миллиардов долларов. Выплата этих долгов даже частично исключается и Украина перебивается тем, что "несанкционированно отбирает" российский газ: попросту ворует - в среднем по 10 миллионов кубометров газа в сутки.

Московские власти, в отличие от киевских, не сидели, сложа руки, предпринимали некоторые шаги, чтобы "завязать" на себя транспорт нефти с юга. Сюда следует отнести работы по расширению нефтяного терминала в Новороссийске до 40 миллионов тонн, строительство совместно с Болгарией и Грецией нефтепровода Бургас -Александропулос в обход Украины и турецких проливов, совместный российско-итальянский проект "Голубой поток" - газопровод через Черное море в Турцию мощностью 30 миллиардов кубометров в год, строительство перемычки на Тихорецк и Новороссийск, что приведет к фактической утрате экспортного потенциала украинских Приднепровских нефтепроводов. А 300 километровый нефтепровод по белорусской территории вдоль границы Украины вообще отрежет украинскую "нефтяную дугу" и лишит ее как платы за транзит, так и возможности приворовывать энергоносители.

В ответ украинские официальные лица восторженно обсуждают в средствах массовой информации глобальные прожекты типа транзита через Украину каспийской нефти. Обсуждается это всерьез, как будто есть возможность платить за километр тысячекилометрового трубопровода 1,3 миллиона долларов или эти деньги Украине кто-то подарит. При этом забывают, что даже 600 километровый нефтепровод Одесса-Броды с которым возятся с сентября 1996 года, не готов и на треть.

А времени на раскачку нет. Украина вступает в третье тысячелетие под угрозой погрузиться во тьму. В 1999 году на Восточной Украине бывали дни, когда даже в областных центрах электроэнергию отключали на 12-13 часов. Ситуация в райцентрах была еще хуже.

1999 год стал для Украины своеобразным сельскохозяйственным рекордом: валовый сбор зерна по сравнению с предыдущим годом сократился на восемь процентов и составил 24,37 миллиона тонн самый низкий урожай с голодного 1946 года. Можно ли считать это несчастной случайностью? По мнению экспертов украинской аграрной биржи нельзя. Речь идет о долговременных причинах: нехватке средств у производителей для обновления материально-технических ресурсов, недостаточном использовании ресурсов оставшихся, низком уровне организации производства, отсутствии эффективных каналов сбыта зерна. Эти процессы прогрессируют, делая производство зерновых все менее рентабельным и снижая его привлекательность.

Приходится констатировать: в XXI век Украина вступает, пepeстав быть развитым индустриальным государством - созданный огромными усилиями и жертвами экономический потенциал утрачен. Проведенная по поручению Международного валютного фонда независимая экспертиза пришла к выводу, что рекламируемые правительством успехи украинской экономики - результат "манипулирования цифрами и введения в заблуждение международных организаций". Один из экспертов, Г.Стенинг высказал мнение, что "если бы Украина не располагалась в Европе, ее все считали бы развивающейся страной".

Развал украинской экономики повлек тяжелейшие социальные последствия. Прежде всего, рост безработицы. По официальным данным в 2000 году она составила пять процентов трудоспособного населения, по неофициальным - 27. К ним, по мнению Международной организации труда, следует приплюсовать еще 18 процентов занятых в промышленности, которые только считаются работающими, а реально безработные, и еще 20 процентов занятых неполный рабочий день. В различных регионах Украины на одно рабочее место претендуют от 26 до 172 человек.

Власти признают, что на рубеже тысячелетий более половины населения Украины живет ниже уровня бедности (в 1992 году - 15 процентов). Впрочем, точнее сказать не живут, а мучительно борются за выживание. 416 тысяч несовершеннолетних детей (помните, "единственный привилегированный класс" СССР?) вынуждены работать, причем 82 процента - в неформальном секторе экономики.

Особенно в обществе, где на фоне развала и разорения благоденствуют те, кто не сдерживает себя "моральными тормозами". В 1999 году более миллиона семей имели доход ниже 10 долларов в месяц, а их сограждане только за год приобрели пять тысяч автомобилей "Мерседес" стоимостью от 100 до 300 тысяч долларов.

Откуда доходы? Прежде всего, от коррупции. Государственные чиновники, сохранившие основу своего господства - разрешительно запретительную систему, вымогают без зазрения совести абсолютно за все. В рейтинге 100 наиболее коррумпированных стран мира, ежегодно составляемом международной организацией "Transparency International", Украина в 2000 году утвердилась в первой трети. По данным опросов общественного мнения 58,7 процентов населения склонны считать, что власти практически ничего не делают для борьбы с коррупцией, а 77,1 процента думают, что некоторые действия властей даже способствуют коррупции.

Платят чиновникам не за красивые глаза, а за то, чтобы эти глаза кое-чего не замечали. Например, фальсификации товаров. Этот процесс нельзя напрямую связывать с украинским суверенитетом. На советских промтоварных рынках было немало кустарных поделок с иностранными фирменными знаками. Но по мере того как экономические "реформы" делали честное предпринимательство невозможным, пополняли стихийные рынки безработными, оказавшимися в безвыходном положении, подпольное предпринимательство, основанное на фальсификации, ширилось и крепло.

В средствах массовой информации еще не завершился спор о том, какой экономики на Украине больше - легальной или теневой. Но уже очевидно: фальсифицируется все, что может принести доход. И не только одежда и обувь иностранных фирм. Неуклюжие попытки государства укрепить свое экономическое положение повышением налогов и других обязательных платежей делают "теневое" производство все более рентабельным.

Глава 6. "Украинская" политика

Галиция постоянно получала дотации из республиканского и союзного бюджетов, обеспечивавшие населению сравнительно высокое качество жизни, социальную стабильность. Эти особенности галицкой экономики не были тайной, но галичане, в массе, верили националистам, утверждавшим, что "Запад" Галицию - "украинский Пьемонт" будут не оставит.

Каково же было разочарование, когда в 1992 году - в первую годовщину "реформ" по 13 из 18 показателей темпы падения производства в Галиции оказались выше, чем в среднем по Украине. А в апреле 1997 году совещание по анализу экономической ситуации, при Львовской областной администрации признало, что "отступать дальше некуда" и поручило разработать очередные "конкретные меры по выходу Львовщины из кризисной ситуации". Речь шла о том, что практически все промышленные предприятия стоят или работают с неполной нагрузкой. Даже львовское птицеводство, считавшееся наиболее мощным на Украине, вытеснили с собственных рынков иностранные "ножки". В 1997 году начались отключения электроэнергии - за неплатежи. В 1999 году Львовская область смогла оплатить только треть необходимой ей электроэнергии, а в 2000 году правительство приняло решение отпускать электроэнергии ровно столько, за сколько заплачено.

Настроившиеся на светлое капиталистическое будущее галичане, с удивлением замечали, что живут все хуже и хуже. Безработица в 1999 году выросла на 21 процент. В 2000 году по этому грустному показателю Галиция вышла на первое место по Украине - без учета отправленных в неоплачиваемые отпуска и работающих неполный рабочий день. Создавая видимость сокращения безработицы, власти перевели "бюджетников" на неполные ставки, но это только ускорило обнищание населения, сократило платежеспособный спрос.

Даже на "национальное возрождение" не хватало денег. Поэт диссидент И.Калинец, произведения которого националисты включили в школьные хрестоматии, жаловался, что его книги годами лежат без движения в издательствах. Особенно потрясла галичан информация статистиков о том, что в Ивано-Франковской, Львовской и Тернопольской областях соотношение рождаемости и смертности ухудшается быстрее, чем в других регионах Украины.

Власти надеялись на высокую "национальную сознательность" галичан, но ее хватило ненадолго. Начались забастовки и другие формы протеста против нищенских зарплат, многомесячных задержек их выплаты. Наиболее активными оказались шахтеры Львовско-Волынского угольного бассейна. Несколько раз получив вместо денег "графики погашения задолженностей", они дружно забастовали.

Львовские власти попытались усовестить зарвавшихся горняков, разъяснив им, что "острие забастовки направлено в сердце Украины, оно угрожает независимости молодого государства". Это не сработало. Шахтеры спускались под землю и отказывались подниматься на поверхность, объявляли голодовки вместе с семьями. Летом 1998 года представители всех шахт Львовско-Волынского угольного бассейна пикетировали правительство Украины. Забастовки охватили и другие галицкие предприятия.

Негативное впечатление на население произвела коррупция новой, "демократической" правящей элиты. Вчерашние беспощадные критики "советской системы" вели себя так, что "компартийные" руководители казались по сравнению с ними аскетами.

В 1992 году за финансовые злоупотребления был уволен в отставку заместитель председателя Фонда духовного возрождения имени митрополита А.Шептицкого И.Стефанюк. Но увольнение не остановило поборника украинской духовности. Он продолжал использовать бланки Фонда в незаконных финансовых операциях.

Затем проворовался главный редактор "народной газеты" "За вільну Україну" В.Базив. "Национальная пресса" для "украинского патриота" стала удобным прикрытием финансовых махинаций... с мясом. В колхозах, которые власти еще не успели разогнать, от имени редакции покупались бычки по пять рублей за килограмм живого веса. Эту немыслимо низкую цену устанавливали банальным шантажом, угрожая председателю разоблачением его партийного и советского прошлого. Затем - от имени редакции бычков продавали на мясокомбинат по 53 рубля за килограмм. Но в редакционную кассу вносили меньше половины прибыли. Львиную долю присваивали В.Базив с сообщниками. Этого обделенные сотрудники газеты простить не могли и, не побоявшись публичного скандала, свергли не желавшего честно делиться лидера.

Постепенно выяснилось, что и более крупные фигуры "демократического лагеря" не столь идеальны, как хотели бы казаться. Председатель Львовского областного Совета народных депутатов В.Чорновил, к тому времени возглавивший НРУ и перебравшийся на постоянное жительство в столицу, в 1996 году посетил Львов и встретился в оперном театре с населением. Выступление он начал оригинальным заявлением: "не спрашивайте меня, сколько магазинов купила моя жена". Но никто и не спрашивал, присутствовавшие прекрасно знали, какие торговые и жилые помещения сумела приватизировать чета диссидентов, пока муж возглавлял "демократический" Львовский областной Совет народных депутатов.

А в 2000 году на страницы газет попал бывший заместитель В.Черновила по областному Совету И.Гель - глава областной комиссии по реабилитации репрессированных в годы Советской власти. Репрессированные националисты устроили пикетирование областного Совета с требованием отправить его в отставку. Оказавшись у власти, бывший борец за возрождение униатской церкви забюрократился: попасть к нему на прием претендующим на реабилитацию старикам стало невозможно, а письменные обращения игнорировались.

Еще больший эффект производили взаимные разоблачения "участников освободительного движения", которые хлынули потоком сразу после того, как "демократическая оппозиция" стала делить престижные должности. Прежде сторонники "патриотов" не задавались вопросами, почему бывшие бандеровские боевики, активные диссиденты спокойно живут во Львове, в Киеве, почему власти к ним лояльны. Ответ оказался шокирующим.

В 1992 году в печати появились материалы о том, что член Центрального руководства НРУ, известный диссидент Л.Танюк сотрудничал с КГБ. С помощью чекистов он жил в Москве, имел квартиру, у него прятали "самиздат", останавливались диссиденты, а он усердно поставлял информацию. Разумеется, и сам Л.Танюк и его соратники гневно опровергли "компартийные" инсинуации, но опровержения выглядели неубедительно, поскольку бывшие диссиденты, а ныне демократические лидеры, решительно отвергали предложения опубликовать списки "сексотов" КГБ.

Крупный скандал вокруг участников "освободительного движения" разгорелся во Львове. Газета "Высокий замок" в 1993 году под рубрикой "Из архивов КГБ" начала публиковать архивные материалы о деятельности оперативно-боевых групп, которые под видом боевиков бандеровской службы безопасности приходили к подозреваемым в сотрудничестве с УПА, обвиняли их в предательстве, получали доказательства "верности", доставляли в КГБ, затем отпускали и использовали как осведомителей. Редакция не обратила внимание на то, что среди осведомителей фигурируют фамилии активистов и руководителей движения за реабилитацию ОУН-УПА. Посыпались протесты. Архивные материалы поспешили объявить фальшивкой. Но репутация "борцов" оказалась подмоченной.

Еще большее впечатление произвело разоблачение председателя Всеукраинского братства УПА М.Зеленчука. Братство получило "от диаспоры" деньги, их, как водится, не поделили и недовольные соратники публично поведали пикантные подробности биографии бандеровского ветерана: в ноябре 1944 года он "бросил оружие и убежал с поля боя", в октябре 1945 года участвуя в нападении на Тисменицкую меховую фабрику "для собственных нужд взял несколько кожухов", в мордовском лагере № 11 "сотрудничал с администрацией и был членом Секции внутреннего порядка - концлагерной милиции", досрочно освобожденный, сотрудничал с КГБ, за что получил прописку в Ивано-Франковске.

Все эти факторы серьезно повлияли на политическую ориентацию населения: оно быстро разочаровалось в "самостийной" государственности. Уже в 1993 году опросы общественного мнения показывали, что 47 процентов населения считает реальной властью на Украине мафию. В 1999 году мафию признали реальной властью 57,3 процента респондентов.

В 1997 году социологи сделали вывод, что 32 процента граждан Украины не ориентируются в политических течениях, а в 2000 году оказалось, что 80 процентов населения практически не имеет представления о происходящем в Верховном Совете. В парламентских выборах 1998 года не приняли участие по различным регионам от 15 до 50 процентов избирателей, а явка избирателей на местные выборы 2000 года составила от 23,5 до 30 процентов.

Время показало, что это еще даже не цветочки - бутончики. В 2000 году социологическое исследование, проведенное Институтом социальной и политической психологии Академии педагогических наук Украины, повергло "самостийников" в шок: гражданами Украины хотели бы остаться 29 процентов школьников и 36,5 процента студентов. Остальные не прочь жить в более приличной стране.

Заколебалась и цитадель национализма - Галиция. В 1993 году социологические исследования свидетельствовали, что национализм занимает общественном мнении сильные позиции: 50,6 процента респондентов считали, что экономическому возрождению Украины препятствует Россия; 48 процентов негативно относились к пребыванию Украины в СНГ; 38 процентов видели препятствие нормализации украинско-российских отношений в "российском шовинизме". Но националистический дурман быстро развеивался.

В Галиции националисты обвиняли в своих неудачах "денационализирующую" советскую систему образования и уповали на "националистическое воспитание" молодежи, "которую можно было бы поставить рядом с героическими юнаками ОУН-УПА". Но время шло, а "национальная сознательность" не только не прирастала, напротив, убывала. Патриотические празднества приобретали комедийный характер.

Не могли похвастаться популярностью и националистические издания. В 1995 году В.Базив, после изгнания из редакции газеты "За вільну Україну" приглашенный редактировать бандеровский "Український шлях", грустно констатировал: "к сожалению, националисты за пять лет успели набить читателям оскомину на всякую идейную трескотню не меньше, чем коммунисты за 70 лет". А годом позже "Нескорена нація" скорбела по поводу того, что за пределами Галиции "мало кто отважится публично назвать себя националистом".

Зато в выступлениях, не подлежащих огласке, украинская правящая элита симпатий к национализму не скрывает. В 1998 году достоянием гласности стали материалы закрытых слушаний Совета безопасности Украины. Обсуждавшиеся на них "направления государственной деятельности" симптоматичны: "Мы не должны вступать ни в какие соглашения и союзы, какой бы характер они ни носили, - экономический, политический, военный, если там хоть как-то присутствует Россия". Мы должны объединиться против могущества России. Только тогда она и ее президент будут управляемы нами".

"На сегодняшний день батальон УНСО находится в Чечне. Батальон УНСО, 460 с лишним человек, участвовал в грузино-абхазском конфликте. Везде, где возникают локальные конфликты в ущерб России, везде им противодействуют украинские национальные силы самообороны".

"Все наши встречи с руководством России должны быть направлены на то, чтобы, несмотря на невозможность выплаты долгов, мы могли получить все необходимые энергоресурсы".

"Отдавая в аренду Севастополь, мы приобретаем его навечно, к тому же это будет наша скатерть-самобранка, на которой Россия будет накрывать для нас стол - и стол богатый. При этом нас нисколько не будет волновать вопрос, что она сама будет иметь и за каким столом сидеть". Эти откровения свидетельствуют, что "украинская" политика по существу ничем не отличается от интегрального национализма. В связи с чем возникает вопрос, на который некоторые российские политики и журналисты спешат ответить утвердительно: можно ли считать, что интегральный национализм стал государственной идеологией, государственной политикой Украины? Думается, пока нет. Но для него готовится почва.

Сложилась уникальная ситуация: в библиотеках стоят на одной полке изданный в Канаде сборник документов, в том числе немецких о формировании дивизии СС "Галиция", с текстом присяги "дивизионников" на верность Гитлеру, и изданный в 1994 году историко-публицистический сборник "Украинська дивізія "Галичина", разъясняющий, что речь идет о "первой украинской дивизии украинской национальной армии", бойцы которой присягали на верность Украине.

Но постепенно все становится на свои места: в библиотеках, в списках рекомендованной литературы остаются только "нужные" издания. Школьникам и студентам рекомендуют изучать только "настоящую" историю, в которой ОУН на всем протяжении своей истории исповедовала демократические принципы, а Бандера - "символ нации". Созданный Абвером батальон "Нахтигаль" в действительности - украинский курень "Соловейко" - "антинемецкое формирование в немецких мундирах". В геноциде евреев галицкие националисты не участвовали. Бойцы 1-й украинской дивизии "Галичина" не имели никакого отношения к СС: "молодые украинские хлопцы воевали за Украину, за ее волю, чтобы не было на родной земле никаких оккупантов". УПА защищала украинское население от террора "немецких польских шовинистов".

На фоне этих исторических изысканий националисты поднимают вопрос о полной реабилитации ОУН-УПА и власти, особенно в Галиции, идут навстречу. Во Львовской, Ивано-Франковской, Тернопольской, Волынской, Ровенской областях местные Советы признали УПА "воюющей стороной" во второй мировой войне и предлагают сделать то же самое Верховному Совету и Президенту.

Киевские власти действовать так откровенно пока опасаются. Приходится считаться с общественным мнением и Восточной Украины, и украинской диаспоры, и стран СНГ, и Запада. Поэтому официально ОУП-УПА не реабилитирую - готовят почву. Под лозунгом "национального примирения" устраивают совместные собрания, экскурсии по Днепру зa государственный счет ветеранов Красной армии и УПА. Закон "О статусе ветеранов войны и гарантиях их социальной защиты" приравнял бандеровчцев к участникам Великой Отечественной войны. В1999 году Кучма учредил к 50-летию освобождения Украины медаль "Защитнику Отчизны", которой наградили и "вояк" УПА, дивизии СС "Галиция".

Глава 7. Современная концепция украинского национализма

Националисты учли опыт неудачных попыток сходу навязать "самостийной Украине галицкий национализм в качестве государственной идеологии - по примеру правящей элиты встали на путь постепенного повышения "национальной сознательности" населения. При этом подчеркивается, что речь идет отнюдь не о бандеровском интегральном национализме, а о "современной концепции украинского национализма" - общеукраинской идеологии, учитывающей социально-экономические и политические реалии конца XX века.

Естественно, украинская "супернация" вправе претендовать на особый статус, как в собственном государстве, так и в мировом масштабе. Этот принцип определяет внешнеполитическую программу националистов, главная задача которой - покончить с недостаточной национальной сознательностью" украинцев - "сплотить нацию". В.Иванишин, один из "молодых" идеологов галицкиго национализма признает, что "национализм еще не стал для большинства украинцев мировоззренческой базой и детерминатором их социального поведения". Лучше всего, по мнению националистов, сплачивает перманентное чувство внешней угрозы: "народу нужен образ врага, объект для битья. Народ привык, что всегда есть кто-то, кто виноват в его бедах". Угрозе необходимо противопоставить силу. "Нам необходимо стать сильными, - призывает лидер ДСУ В.Яворский, - нам необходимо научиться воевать. Сила должна стать культом нашего народа. Для нас нет ничего важнее сегодня, чем пестование воинственного духа в украинцах".

Внешним врагом Украины националисты избрали Россию, обладающую достаточным потенциалом для утверждения "угрозы" в массовом сознании. Кроме того, антироссийская истерия используется как контраргумент против оппонентов национализма, утверждавших, что "освободившись" от России Украина ничего не приобрела, а потеряла очень много.

Националисты разъясняют, что политика России в отношении Украины несправедлива по всем параметрам. Во-первых, после распада СССР она присвоила "этнические земли Украины": в Курской и Воронежской областях, на Кубани этнические украинцы составляют большинство населения. Во-вторых, украинцы в сталинских лагерях составляли 70 процентов заключенных, Россия должна им "за строительство металлургических комплексов Норильска, шахт Воркуты, Инты, каскада электростанций на Енисее, Братской электростанции, Беломорканала и ряда других уникальных сооружений". Кроме того, "украинцы создавали российскую культуру, науку, музыку, искусство и литературу. Красивейший российский город Санкт-Петербург построен украинскими казаками". И за это тоже надо платить.

Но Россия не только не платит, а еще и ведет на Украине подрывную деятельность. Когда начались шахтерские забастовки, Всеукраинский совет УРП сразу понял, чьих это рук дело: "донецкие волны поднимает ветерок с Москвы-реки". Москва пользуется тем, что "потребительские настроения присущи населению не только Восточной Украины, но и Галиции" и мешает украинским патриотам "призывать людей к жертвенности и терпению".

Россия главный, но не единственный враг. Другие сопредельные с Украиной государства националисты также объявили враждебными - захватившими "украинские этнографические земли". Яворский призывает: "мы не имеем права смириться с тем, что такие важные этнографические украинские территории как Лемоквщина, Холмщина в Польше, Брестщина в Белоруси, Приднестровье в Молдавии оторваны от Украины. Все эти земли должны быть рано или поздно возвращены назад, и об этом нужно прямо заявлять на всех уровнях".

Националисты не скрывают, что готовы реализовать свои претензии насильственными методами: "поляки - исторические враги", поэтому Украина "должна быть всегда готова к войне на два фронта".

Беларусь вызывает ненависть националистов интеграцией с Россией. Это чревато не только потерей доходов за транспортировку нефти и газа, но и дискредитацией курса националистов на разрыв всех отношений с "москалями". В начале лишенных "национальной сознательности" белорусов попытались отечески вразумить. В январе 1993 года в Минск направился львовский десант: "активисты политических партий" под руководством председателя львовской областной организации УКРП В.Фартуха. Под желто-голубым флагом галичане организовали митинг с призывами не подписывать Устав СНГ. Но минчане не приняли роль благожелательных слушателей, высказали свою точку зрения. В интервью газете "Высокий замок" Фартух скорбел, что "на наш народ, независимое государство было вылито немало грязи". С тех пор личных контактов с белорусами галицкие националисты избегают, но постоянно публикуют в своих печатных органах (для украинцев) статьи с критикой "батьки Лукашенко" и пророчествами бесперспективности белорусско-российского альянса.

Многочисленные и все более откровенные проявления национализма украинские власти пытаются представить "отдельными случаями" радикализма жертв советских политических репрессий и молодых людей с недостаточной политической культурой. На них не стоит обращать внимание, поскольку никакого влияния на социально-политическую ситуацию они не оказывают.

На самом деле опасность не призрачна. Все националистические группировки, несмотря на малочисленность, имеют печатные органы, которые распространяются по всей Украине. Только УНА-УНСО издает журнал "Националист" и семь газет. Они обрушивают на население поток националистической истерии, травят "инородцев".

Исходя из бандеровских традиций, главным объектом ненависти националистов должны быть русские, но по количеству оскорбительности публикаций, безусловно преобладает антисемитизм, хотя евреев на Украине осталось сравнительно немного.

После референдума 1 декабря 1991 года Верховный совет Украины принял обращение "К парламентам и народам мира", в котором подтвердил, что "украинское государство гарантирует всем народам, национальным группам, гражданам, которые проживают на ее территории, равные политические, гражданские, экономические, социальные и культурные права, свободу религиозных убеждений".

Приходится констатировать, что в Галиции ни один из этих принципов не соблюдается, национальное равноправие не обеспечивается. Национализм стал официальной идеологией и политикой галицких властей.

Альянс националистов и правящей элиты складывается шаг за шагом и уже дает плоды: "национальные меньшинства" все более решительно заявляют о дискриминации. Дважды подверглась погрому Дрогобычская синагога, осквернены еврейские кладбища в Ужгороде, Хусте. Социологи отмечают ухудшение отношения к русским: 57 процентов украинцев не хотели бы видеть их членами семьи, 76 - друзьями, 97 - коллегами по работе, 89 - жителями Украины Опрос касался отношения к 17 национальностям и показал, что украинцы вообще никого не любят. Индекс общей национальной нетолерантности соответствует 61 по 100-балльной шкале, на которой точка 50 баллов разделяет положительное (толерантное) и отрицательное (нетолерантнoe) отношение.

Заключение

Прогресс общества предполагает естественный отбор на основе свободной конкуренции. Утверждение идеологий, подменяющих эту свободу отбором противоестественным, на основе любых групповых приоритетов, общественный прогресс тормозит. Начинается своеобразная цепная реакция: дискриминация в интересах приоритетной социальной группы наиболее квалифицированных и активных элементов общества замедляет его развитие, в результате конкуренция за собственность и рабочие места обостряется, что ведет к усилению дискриминации. В конце концов, конкуренция переносится в приоритетную группу, объектом дискриминации становятся отдельные категории принадлежащих к ней граждан. С этой точки зрения, очевидно, что разыгрывание "националистической карты" ведет Украину в тупик.

Утверждение галицкого национализма в качестве государственной идеологии предполагает подогнать под его специфические стандарты Восточную Украину, сломать ее исторически сложившиеся менталитет, образ жизни. Эта политика под лозунгом "украинизации" встречает неприятие, чреватое расколом государства. Она уже привела к автономии Крыма. В 1995 году сессии городских и областных Советов Луганской, Донецкой, Харьковской области одобрили постановления об официальном статусе русского языка. Луганский областной Совет потребовал, кроме того, чтобы официальные документы из Киева присылали в область на русском языке. В 1996 году Львов посетил депутат Верховного Совета от Донбасса Ю.Болдырев, известный защитник прав русскоязычного населения. В интервью газете "Высокий замок" он откровенно сказал, что "Большая Украина, безусловно, в скором времени навяжет свои правила игры Западной Украине". В частности, украинцы не смирятся с порочной, по сути, политикой навязывания "государственного языка" регионам, где украинский и русский язык всегда сосуществовали. "Единственный выход из этой ситуации, - по мнению Ю.Болдырева, - федерализация Украины".

На этом, кстати, до 1992 года настаивали галицкие националисты, которые теперь претендуют на "галицизацию" всей Украины.

Помогаев В.В.