ГЛАВНОЕ МЕНЮ

Ирина ВОРОБЬЕВА

Журнал ПРЯМЫЕ ИНВЕСТИЦИИ (Российская Федерация)/ № 7 (111) 2011 г.

Пять лет назад на решение Евросоюза заморозить счета Лукашенко белорусский президент предложил западным политикам «забрать счета себе, если они обнаружатся в зарубежных банках»

            На почти шестичасовой пресс-конференции, транслируемой по центральным каналам страны, Александр Лукашенко призвал сограждан, перепуганных подоро­жанием продуктов и бензина, успокоиться и «перестать бегать». Президент Белоруссии напомнил, что еще осе­нью предупреждал о возможных передрягах и просил не поддаваться панике. К тому же «девальвация — это благо для экономики экспортно ориентированной, — напомнил президент, — для предприятий это хорошо. Надо вложить деньги в модернизацию и повышение качества продукции».

            Главными причинами проблем Александр Лукашен­ко назвал разницу цен на сырье между Белоруссией и Россией, рост мировых тарифов на нефть и газ, а так­же мировое подорожание металла и комплектующих. «$60-70 стоила нефть год назад, сегодня — $115-120. Какая экономика вынесет этот удар? Что, я от хорошей жизни поехал в Венесуэлу и Иран?»

            «На нефтепереработку приходится чуть больше трети экспортных доходов страны», — говорит Дарья Ушкалова, научный сотрудник Института экономики РАН. По данным же Александра Фадеева из Института стран СНГ, до 45% доходной части белорусского бюдже­та составляла продажа нефтепродуктов, выработанных из дешевого российского сырья.

            Интересно, что даже после подорожания литр 92-го бензина в Белоруссии стоит 23 российских рубля, что, как минимум, на 3 руб. дешевле, чем в России, у которой белорусы и покупают нефть. Но у нас до 60% стоимости бензина составляют налоги и акцизы.

            Все эти годы белорусы вкладывали миллиарды не только в передовые НПЗ (с. 12), но и в соцподдержку жилищную программу и развитие белорусского АПК.

            Владимир Жарихин, заместитель директора Института стран СНГ: «Во многом благодаря сохранению белорусским президентом себе в убыток производств, сохранились промышленные кадры и система профессионального технического образования в машиностроении, электронике, сельском хозяйстве».

            Андрей Даниленко, президент группы компаний «Русские фермы», председатель правления Национального союза производителей молока: «Если рассматривать молочную отрасль белорусского АПК, то это самая крупная из всего продовольственного сектора отрасль Белоруссии, крупнейший поставщик россий­ского рынка. И как она была самой передовой в Со­ветском Союзе, так и сейчас находится на современ­ном уровне благодаря госвложениям».

            Дарья Ушкалова: «Сельское хозяйство в Белоруссии в основном государственное — это бывшие колхозы, ныне унитарные предприятия или акционерные обще­ства, которые тоже постоянно модернизируют. Кстати, в Белоруссии действовала специальная программа при­ватизации убыточных активов на селе: объект за симво­лическую плату отдавали в частные руки, но с условием сделать прибыльным, в противном случае возвращали государству. Очень развито фермерство за счет сохра­нения сельскохозяйственной инфраструктуры. Если за­болела корова, то найти ветеринара в колхозе — не про­блема, там же фермер берет в аренду трактора для се­зонных работ».

            По мнению большинства наших собеседников, как только финансовая система страны начнет восстанавли­ваться, конкурентоспособность белорусского производ­ства значительно вырастет.

            В общем белорусском экспорте продовольствие со­ставляет треть, при этом почти на 100% оно поставля­ется в Россию. Среди других существенных статей экс­порта помимо нефтепродуктов, удобрений и продоволь­ствия — продукция обрабатывающей промышленности, коей в Белоруссии опять-таки намного больше, чем у нас: машиностроение (32%), промтовары и текстиль­ные изделия (17%).

            Александр Широв, заведующий лабораторией Ин­ститута народнохозяйственного прогнозирования РАН: «Экономическая политика белорусских властей все годы пребывания Лукашенко у власти была виртуозной. Не обладая серьезными запасами природных ресурсов, они смогли очень неплохо жить: сохранили промышлен­ность, сельское хозяйство, не допустили существенно­го провала доходов населения. Фактически по уровню жизни Белоруссия находилась на одной планке с Казах­станом, чуть ниже России и существенно выше Украины. И вопрос платежного баланса они решат с помощью де­вальвации. Но главная проблема в том, что у нас самих внутренние цены догоняют мировые за минусом экспорт­ных пошлин и транспортировки, и мы не можем в прежних объемах субсидировать бе­лорусов. В этом году газ подо­рожал на 15%; в следующем, наверное, подорожает еще на 15%, если пробьют такое решение. Хотя газ для белорусов и сегодня самый де­шевый после российских потребителей (для Украины он дороже). Производственные мощности Белоруссии «заточены» под дешевую энергию, а для их перестройки нужны масштабные инвестиции. Один из ресурсов — приватизация, которой Белоруссии в том или ином виде не избежать. Другой — более тесная кооперация с Рос­сией и Казахстаном в рамках Единого экономического пространства».

С 1 июня пенсии в среднем выросли  до Вr 669,8 тыс. (около 3780 россий­ских рублей). Президент обещал еще две индексации.

            Однако Александр Григорьевич, не единожды про­возглашавший, что российским путем он страну не по­ведет, от экономической интеграции с нами отстранял­ся, сколько было сил. К Таможенному союзу Лукашенко присоединился уже после России и Казахстана, в июле прошлого года, в Астане на заседании ЕврАзЭС под угрозой Сечина поставить таможенные границы. «Всту­пление в Таможенный союз, — продолжает Владимир Жарихин, — а затем в единое экономическое про­странство означает, что экспортировать энергоресурсы без таможенной пошлины ты не сможешь, однако вну­тренние цены будут общие. Но тогда должны быть и оди­наковые условия для проникновения на рынки товаров и капиталов. А для этого необходимо приближение эко­номической модели к нашей, поэтому мы и настаиваем на приватизации. Можно, конечно, продлить жизнь бе­лорусской модели за счет кредитов, но займы надо от­давать, да еще с процентами».

Подушка безопасности

Белоруссия в отличие от России сохра­нила высококва­лифицированных рабочих и систе­му среднего проф­образования.

            Тем не менее белорусский президент заявил, что Бе­лоруссия сможет обойтись и без кредитов, но лучше их все-таки иметь в качестве подушки безопасности. Всего, по экспертным оценкам, для остановки валютной и бан­ковской паники и стабилизации платежного баланса до осени этого года белорусам необходимо как минимум $3-4 млрд.

            В середине июня Минск получил первый транш в $800 млн из трехмиллиардного кредита Антикризисно­го фонда ЕврАзЭС (Евразийское экономическое сообще­ство), главным спонсором которого является Россия. В те­кущем году фонд обязался предоставить $1,24 млрд. Еще $1 млрд белорусскому президенту готов одолжить совла­делец «Уралкалия» Сулейман Керимов в счет будущих по­ставок калийного сырья по фиксированным ценам.

            Среди рекомендаций ЕврАзЭС, помимо останов­ки интенсивной эмиссии, сокращения госрасходов и дефицита бюджета, а также выхода на единый ры­ночный курс белорусского рубля, значится привати­зация. По крайней мере, так следует из заявлений российских высших чиновников, что вполне логично с учетом предыдущих белорусских долгов и желания России держать Лукашенко на коротком поводке.

С 2007 по 2009 год Белоруссия заняла у России $2 млрд на 15 лет с отсрочкой погашения на 5 лет. В целом внешний долг белорусов составляет менее 20% ВВП (около $11 млрд), и даже с учетом кредита ЕврАзЭС вырастет лишь до 30%. Внешний долг Греции, для сравне­ния, превысил $330 млрд.

            По словам министра финансов Алексея Кудрина, по предварительной договоренности ежегодный объем приватизации составит не меньше $2,5 млрд, а список объектов приватизации по первым двум годам кредито­вания будет окончательно утвержден к началу осени. Од­нако Александр Григорьевич на слова российского мини­стра разразился гневной тирадой о том, что «бандитской распродажи страны не будет», «ни Белкалий (Беларуськалий. — Ред.), ни МАЗ, ни БелАЗ, ни БМЗ — никто ничего не купит без моего ведома». Позже президент назначил цену за Беларуськалий в $30 млрд или же за $12 млрд. Лукашенко готов продать только 40% акций: «Условия прописаны: чтобы оно развивалось, чтобы его не закры­ли, чтобы работники получали каждый год большую за­работную плату, социально были защищены, и главное — чтобы это предприятие модернизировалось».

            «Это экспортно ориентированные объекты, — расска­зывает Александр Фадеев, — основной источник валю­ты в бюджет Белоруссии, и Лукашенко их, естественно, упускать не хочет. Кроме того, государство облагает эти предприятия колоссальными налогами. С другой сторо­ны, в том сложном положении, в котором оказалась Бе­лоруссия, Лукашенко, возможно, позволит приватизиро­вать какие-то предприятия, но это не значит, что какие- либо льготы и преференции получит российский капитал. Белорусский президент сам определяет стоимость акти­вов и правила продажи.

            А что касается Беларуськалия, то Лукашенко и не ду­мает расставаться со столь завидным объектом. Калий­ные соли — единственный природный ресурс Белоруссии, валютная прибыль полностью идет в госказну, причем этот ресурс покупают, в том числе и те, с кем Белоруссия заинтересована выстраивать стратегические отноше­ния, — Китай, например».

            Интересно, что по поводу слов Нурсултана Назарба­ева о готовности Казахстана поучаствовать в привати­зации белорусского машиностроения, нефтехимического комплекса и сельского хозяйства Лукашенко напомнил о договорен­ности создавать СП, что вообще характерно для белорусских госу­дарственников.

            По мнению Владимира Жарихина, приватизацию в Бело­руссии в тех или иных условиях все же проведут. «Вариантов здесь немного. Либо создавать своих олигархов и отдавать им за копейки, что называется, обще­народную собственность, как это сделал Борис Николаевич, но при этом запретить вывод активов в оффшоры, чего Борис Николаевич не сделал. Либо отдавать за большие деньги чужим, что не обязательно озна­чает потерю контроля. Примерно треть американской экономики принадлежит японцам, и ничего. Но сначала в США появилась разви­тая система юридического обеспе­чения собственности, ограничения юридических прав собственника, а потом уже пришли японцы. Если же и то и другое делать одновременно, то может получиться нездорово. На мой взгляд, белорусскому президенту необходимо очень внимательно вместе со своей экономической командой проанализировать российские ошибки и достижения и с их учетом выработать наиболее щадящую модель приватизации, чтобы, с одной стороны, не формировать олигархов по назначению, а с другой — не отпустить соб­ственность в чужие руки».

            Понятно, что речь идет о продаже лакомых кусков, поскольку приватизация как таковая длится в Бело­руссии уже четвертый год, однако план по приватиза­ции на 2008-2010 годы был выполнен только на 10%: из 155 ОАО продали 16. Доходы от приватизации соста­вили 12% от плана.

«Белорусская власть не самоубийца и прекрасно осознает свои возможности, — считает Александр Широв. — скорей всего продадут хотя бы части пакета Беларуськалия, который и после продажи никуда из Бе­лоруссии не уедет: останутся рабочие места, налоги, экс­портные пошлины. Надо разумно подойти к этому шагу: не продавать все сразу и посмотреть на последствия».

Социальная защита Лукашенко

Цены в Бело­руссии все равно ниже, чем в России (литр 92-го бензина — 23 российских рубля, соляр­ка — 22 руб., 1 кг сахара — 23 руб., свинина на рын­ке — 140 руб.).

            Интересно, что простой белорусский народ в сво­их невзгодах в большей степени склонен винить не бать­ку, а русских, вздувших цены на нефть и газ.

Александр Фадеев: «Государство ввело ограничение на социально значимые товары, но мясо в этот список не попало, к тому же эта мера чревата дефицитом этих продуктов в силу открытых границ Белоруссии. Комму­нальные платежи с начала года до начала июня выросли в полтора раза, последнее повышение произошло при­мерно на 30%». Однако в Минске продукты все равно дешевле, чем в Москве: водка — менее ста российских «деревян­ных», 1 кг сахара — 23 руб. (у нас — более 30), говядина на рынке — 150-170 руб., свинина — 140 руб. Правда, стоимость гречки поч­ти сравнялась с российской ценой — 113 рублей.

            Белорусский лидер твердо зая­вил, что «социально-экономической модели развития белорусского государства быть», и пообещал «вывести пенсионеров, студентов, государственный сектор примерно на тот же уровень, что и был до это­го ажиотажа... поэтому впрок ничего не закупайте». «После той девальвации нормально жили. И после этой бу­дем нормально жить. Но уже такого размаха и в жилищном строитель­стве, и в сельском хозяйстве нам и не надо, и не будет — даже если будет надо. Так размахиваться мы больше не будем, будем ве­сти более аккуратную политику». «Что касается предприятий, — до­бавил президент, — то они тоже должны сдержанно повышать зарплату». «Есть разные оценки количества голосов, набранных президентом на послед­них выборах, — продолжает Дарья Ушкалова. — но од­нозначно, что за Лукашенко проголосовали больше 50% избирателей. Его популярность основана на социальных гарантиях, на действительно хорошем бесплатном здра­воохранении — без таких поборов, как у нас. За него вся сельская местность, которую государство интенсив­но развивает. На селе, например, не хватает учителей, и приехавшему туда работать выпускнику вуза на усло­виях социального найма предоставляют коттедж. В Белоруссии действовали очень выгодные программы креди­тования (особенно в малых городах), реально решавшие жилищные проблемы. Несколько лет назад по кредитной программе для молодых семей при первоначальном взносе в 25% с рождением первого ребенка гасилось 25% долга, второго — еще 25%. Но сейчас, конечно, соцподдержку придется сокращать, что уже и происходит». Кстати, многодетные семьи президент на произвол судь­бы обещал не бросать.

            «Если приватизация окажется успешной, — говорит Александр Широв, — и предприятия, купленные част­ными инвесторами, будут продуцировать нормальное количество налогов и зарплат, то не исключено, что Белоруссия сможет сохранить социальную политику на прежнем уровне. Конечно, повышение эффективно­сти производства связано с некоторым ростом безра­ботицы, социального неравенства, но вряд ли эти цифры будут значимыми, во всяком случае не выше, чем в Рос­сии. В Белоруссии огромное количество эффективных активов, которые найдут своего инвестора.

            Доля импорта в экономике Белоруссии существенно меньше, чем в России. И после того как сбалансируется курс, установится платежный баланс, все будет более - менее стабильно. В России в 1998 году доллар подо­рожал на 40%, и никакого серьезного социального на­пряжения не было. И Белоруссия находится не в Греции и не в Африке».