ГЛАВНОЕ МЕНЮ

Содружество независимых государств, которое первоначально было формой цивилизованного развода бывших союзных республик, в последние годы стало зримо обретать роль экономического интегратора. О том, каковы перспективы на центральноазиатском направлении российской внешней политики, рассказывает директор Третьего департамента стран СНГ МИД России Александр Стерник. 

Российская инвестиционная деятельность в этом регионе должна помогать странам-партнерам в решении задач экономического развития и отвечать их долгосрочным интересам. Это улица с двусторонним движением. Наши межправкомиссии в последнее время уделяют подчеркнутое внимание тому, чтобы для бизнеса в центральноазиатских странах создавались благоприятные условия. Определенный прорыв намечается сейчас в диалоге с Узбекистаном. Мы приближаемся к заключению соглашения о взаимной защите и поощрении инвестиций, чего до сих пор не было. В таком же ключе надо продолжать работать и с другими нашими партнерами.

Видимо, Россия должна уделять внимание и решению специфических проблем, которые затрудняют взаимодействие с рядом государств региона. Скажем, очень остро стоит вопрос о транспортировке грузов в Таджикистан. Процесс этот весьма затратен, и это лишний раз говорит о необходимости решать эту задачу системно.

Если посмотреть в целом на макроэкономическую стабильность центральноазиатских государств, то пока она обеспечивается за счет экспортно-сырьевой ориентации. Практически не задействованы ни индустриальные, ни модернизационные ресурсы, пожалуй, за исключением Казахстана. Поэтому перед ведомствами стоит принципиальной важности задача создать условия для инвестирования в системообразующие проекты наших ближайших союзников, содействовать расширению базы их экономического роста, помочь стать более устойчивым к геополитическим перегрузкам. В конце концов ошибки в этой сфере бумерангом бьют по стабильности на южных рубежах России.

Разумеется, нам нужны партнеры, которые бы представляли собой крепкие звенья единой цепи безопасности. При этом, конечно, мы должны стремиться оставаться основным экспортером бюджетообразующих видов продукции в государства Центральной Азии. И здесь для мобилизации инвестиционного потенциала нам, наверное, не обойтись без более широкого партнерства и в рамках ШОС, без привлечения возможностей международных структур и организаций. Например, такие страны, как Узбекистан и Туркменистан, очень чувствительны к двусторонним проектам на их территории и гораздо более восприимчивы к получению технического содействия по линии ООН. России, в частности, надо активнее использовать эти механизмы для того, чтобы подступаться к решению очень деликатных вопросов, скажем, в зоне Ферганской долины, где социально-экономические проекты имели бы очень весомый эффект, но в силу политических особенностей ситуации это сделать непросто.

Что касается проблем безопасности, то наша стратегия здесь должна оставаться, если можно так сказать, многотрековой. Там, где это возможно, Россия может использовать ресурсы ОДКБ и СНГ, там где нет – двусторонние отношения со странами региона. В частности, такой важный партнер, как Узбекистан, приостановил свое членство в ОДКБ, но нас связывает с ним базовый договор, который в том числе включает взаимные обязательства в случае агрессии. Поэтому такими мерами совместной охраны границ, укрепления антинаркотического потенциала мы должны формировать в регионе прогнозируемую стабильную обстановку на перспективу.

Нельзя забывать и фактор Афганистана, особенно после того как в 2014 году оттуда будут выведены коалиционные силы. Но помимо рисков и угроз новые реалии в Афганистане и на подступах к нему, видимо, будут выводить на повестку дня такую тему, как экономическое, транзитное, транспортное, инфраструктурное обустройство всего региона. И здесь важная роль будет за ведущими региональными структурами с участием государств Центральной Азии и России. Безусловно, здесь не обойтись и без более тесного взаимодействия как по линии ОДКБ-ШОС, так и без взаимодействия между членами Таможенного союза.

Что касается работы с элитами и общественным мнением, то здесь, конечно, важно учитывать то, что центральноазиатские государства – уже давно не статисты и не пассивные наблюдатели за тем, как где-то в международных интеграционных структурах что-то решают за них. Они обладают весьма развитым арсеналом средств для того, чтобы влиять на региональную ситуацию. У некоторых из них в руках ключ к водно-энергетической проблеме. Другие государства владеют очень мощными рычагами влияния на ситуацию в Афганистане, особенно в северных его районах. И без учета всех этих возможностей нельзя выстроить равноправный просчитанный диалог.

На наших глазах развиваются двусторонние, трехсторонние схемы взаимодействия центральноазиатских государств с тем же Китаем, государствами Азиатско-Тихоокеанского региона по развитию инфраструктуры, трансконтинентальных коридоров в обход территории России. Здесь нам ни в коем случае нельзя упускать инициативу. Даже к проектам, не затрагивающим нашу территорию, России важно подключаться для того, чтобы участвовать в регулировании региональной стратегии. Это исключительно важно.

К новым реалиям может привести формирование Евразийского союза. Это объединение, по подсчетам западных специалистов, будет контролировать порядка 30% мировых энергетических ресурсов, резко возрастет вес его участников в международных делах. Естественно, это приведет к снижению возможности вмешательства в их внутренние процессы, не говоря уже о таком важнейшем последствии этого объединения, как энергетическая безопасность для народов, участвующих в рамках такой структуры. Соответственно, увеличится степень влияния каждого государства по отдельности и его возможность вести равноправный диалог, скажем, с теми же европейскими, американскими, китайскими партнерами.

Станислав Козак