Леонид Вардомский

Адрес источника: http://analyticsmz.ru/?p=1126

 8 декабря 1991 г. в правительственной резиденции Беловежская Пуща Борис Ельцин, Леонид Кравчук и Станислав Шушкевич подписали документ о ликвидации СССР и об образовании Содружества независимых государств (СНГ), в котором было сказано: «СССР как геополитическая реальность прекратил свое существование».

Распад СССР – беспрецедентная дезинтеграция одного из полюсов биполярной структуры мира. Новые границы, общей протяженностью около 24 тыс. км, рассекли политически и экономически единое пространство. Если интеграция евразийского пространства шла более 500 лет, то его дезинтеграция  заняла менее 5 лет.

В этой и последующих двух статьях рассматриваются экономические итоги существования новых независимых государств в 1991–2010 гг., проблемы и перспективы строительства на постсоветском пространстве интеграционных группировок, особенности развития энергетики в постсоветских государствах и вопросы сотрудничества в этой сфере.

***

Одним из главных последствий распада СССР стала экономическая дезинтеграция постсоветского пространства, которое имеет множество измерений: макроэкономическое, социальное, структурное, технологическое, внешнеэкономическое и т.д.  

Признаки экономической дезинтеграции СССР стали проявляться еще в конце 1980-х гг. в результате резкого ухудшения внешнеэкономического положения, приведшего к росту дефицита платежного баланса, внешней задолженности и нехватки потребительских товаров и продовольствия.  Начавшаяся в связи с этим в стране либерализация политического и экономического режима привела к дезорганизации межреспубликанских связей, сокращению бюджетных перераспределений в пользу экономически слабых республик, разбалансировке народнохозяйственного комплекса страны, усилению власти республиканских партийно-административных элит.

 Процессы дезинтеграции  резко ускорились в результате распада СССР и образования новых независимых государств (ННГ), формирования в них  государственных институтов, национальных правовых систем, введения собственных валют,  появления международных обязательств и т.д.

   Новые государства стали двигаться по своим никак не согласованным траекториям развития, постепенно отдаляясь от своего советского наследия. Формирование экономической, таможенной, валютно-финансовой политики осуществлялось исключительно на основе национальных интересов.

Общим выбором была рыночная трансформация. Но страны использовали  разные модели реформирования экономик,  разными темпами вели  преобразования. Россия, Киргизия и Молдова пошли по пути «шоковой трансформации». Белоруссия, Узбекистан и Туркменистан  избрали модель постепенной трансформации с сохранением высокого уровня государственного вмешательства в экономику. На Украине, в Казахстане и других странах СНГ  сочетались элементы шоковой терапии и постепенной трансформации экономики.

               В ходе становления государственности неизбежно усиливались культурные и политические различия между ними, различия в интересах и стратегических ориентирах. Рост различий между странами был также обусловлен интересами к ним третьих государств, которые стремились расширить рынки сбыта своей продукции, обеспечить альтернативное энергоснабжение, укрепить геополитический позиции в Евразии и т.д.

             К настоящему времени страны СНГ стали полноправными членами мирового сообщества, но их идентичность пока окончательно не сформировалась. Ее поиск  имеет противоречивый характер, поскольку происходит в быстро меняющемся мире,  создающем как шансы, так и угрозы для развития. Трудности формирования идентичности ННГ обусловлены  также большими социальными издержками произошедших перемен и острой нехваткой ресурсов развития.

Главным фактором разрушения единого народнохозяйственного комплекса СССР стало появление барьеров на пути товаропотоков между новыми государствами в виде новых государственных границ. Эффекты от либерализации торговли были сильно понижены действием пограничных барьеров для хозяйствующих субъектов в виде  трансакционных издержек (таможенный, пограничный и санитарный контроль, расходы на конвертацию валют, страхование и т.д.). Рассечение единого в экономическом отношении пространства обернулось ограничением доступа на рынки соседей в виде товарных квот, тарифных и нетарифных ограничений в виде особых санитарных, технических и экологических требований к ввозимой продукции и прямых запретов на поставки тех или иных изделий. На первых порах взаимные торговые связи поддерживались благодаря бартеру и нелегальным торговым операциям, что помогло многим производствам выжить в период высокой инфляции и безденежья.

Разъединение  пространства было обусловлено также  резким повышением транспортных тарифов. Помимо большой протяженности сообщений сдерживающее действие транспортного фактора на взаимных связях проявлялось и через высокую степень транзитности взаимных перевозок. Из 66 возможных двусторонних торгово-транспортных связей между 12 членами Содружества – 44 требуют транзита по наземным коммуникациям  других постсоветских стран. Так, у Белоруссии только сообщение с соседними Россией и Украиной не требует транзита, а  связи с другими 9 участниками СНГ невозможны без него. Такое же соотношение прямых и транзитных вариантов сообщения у Армении и Таджикистана. Лучше всего соотношение прямых и транзитных связей у России 5 и 5. С Туркменистаном Россия имеет возможность поддерживать прямые транспортные связи по морю. Казахстан осуществляет прямое сообщение со своими четырьмя сухопутными соседями и по морю с Азербайджаном.

Страны-транзитеры, через которые осуществляется транзит, стремились и стремятся, используя свое  положение, получить определенную экономическую и политическую ренту. В связи с этим для международных сообщений  были установлены транспортные тарифы заметно выше, чем для внутренних. В ответ страны, зависящие от транзита, начали использовать или строить альтернативные коммуникации. Одним из первых и крупных проектов нового евразийского транспортного коридора из Китая через Центральную Азию  и Южный Кавказ в Европу стал так называемый проект ТРАСЕКА.

Главным индикатором дезинтеграции является абсолютное и относительное сокращение объемов взаимных связей. Наиболее сильный характер оно имело сразу после распада СССР, в период жесткой дезинтеграции, когда после распада в 1993 г. единой рублевой зоны и введения национальных валют произошел резкий обвал взаимных экономических отношений[1]. По данным Межгосударственного комитета статистики СНГ, за первый год суверенного существования объем взаимной торговли сократился 6–7 раз и далее в течение 1990-х гг. практически топтался на месте (60–65 млрд долл.), в то время как внешняя торговля с третьими странами за счет экспорта устойчиво увеличивалась[2].

Доля взаимной торговли в общем объеме внешнеторговых связей  стран СНГ за 1991–2000 гг. сократилась с 60% до 28,5%, в т.ч – в экспорте с 71,8% до 20,2%, а в импорте – с 50,6% до 45,4%. Значительно более сильное падение взаимных связей, чем экономики в целом, показало, что многие из них были убыточны.

В результате этого у всех стран СНГ доля в общем экспорте  в 1990-е гг. сократилась. Особенно сильно у России – почти в 5 раз (с 69 до 15%), у Азербайджана (с 92 до 23%) и Армении (с 98 до 24%) более чем в 4 раза. В импорте  наиболее сильное сокращение было у Армении – 3,4 раза (с 78 до 23%).

Большинство стран столкнулось с дефицитом экспортных товаров и услуг, что сдерживало подъем экономики, поскольку через наращивание доходов от экспорта можно было начать восстановительный рост. Страны перенацеливали свой экспорт в третьи страны для получения иностранной валюты.

Многие товары традиционного импорта из-за высокой цены или неблагоприятных условий финансирования ввоза были заменены поставками из третьих стран либо собственным производством. Нехватка валюты во взаимной торговле привела к росту бартера и челночной торговли[3]. В изменении географической структуры внешней торговли важную роль играли прямые иностранные инвестиции, объемы которых с середины 1990-х стали быстро расти в Азербайджане, Казахстане, России и на Украине. С ПИИ связан рост импорта оборудования и материалов из третьих стран и встречный экспорт минеральных продуктов.

Республиканская специализация в хозяйственном комплекс СССР при суверенном существовании превратилась в монополию  стран на производство отдельных видов товаров и услуг. Это заставляло страны развивать импортозамещение, защищая национальных производителей  тарифными и нетарифными мерами что, безусловно, ограничивало потенциал взаимной торговли. Сокращение экономической зависимости от соседей в некоторых случаях (энергетика, оборонная промышленность, транспорт, производство продовольствия) стало фактором обеспечения национальной безопасности.

В нулевые годы расширилась практика взаимных торговых ограничений, принимавших нередко характер «торговых войн», которые имели не только экономические, но и политические причины. Торговые войны создают определенный дезинтегрирующий эффект, поскольку экспортеры начинают искать новые рынки сбыта, а импортеры – замену поставщикам.

С середины текущего десятилетия доля взаимной торговли в общем объеме внешней торговли стран СНГ имела тенденцию к  стабилизации. В среднем по всем странам  за 2005–2009 гг. она составила 22–24%. Это означает, что взаимные торговые связи в этот период росли  в одном темпе с торговлей в целом. Данная пропорция устояла и в  кризисном 2009 г., и в 2010 г. Правда, страны довольно сильно различаются по соотношению в   торговле долей ближнего и дальнего зарубежья. В 2009 г. максимальная доля стран СНГ в экспорте была у Узбекистана – 59%, а минимальная  у Азербайджана – 8%. В импорте самая высокая доля была у Белоруссии – 64%, а самая низкая у России – 13%.

Стабильное снижение доли внутрирегиональной торговли  отражает то, что ведущую роль в экономическом развитии большинства стран Содружества, прежде всего нефтегазодобывающих, играют глобальные торговые связи[4]. Еще выше доля глобальных  связей в кредитном и инвестиционном сотрудничестве. Доля региональной составляющей в развитии стран региона относительно невелика для того, чтобы выступать ориентиром развития национальной экономики. Именно глобальные связи в  нулевые годы при отсутствии прогресса в региональной интеграции стали, как отмечают Р. Гринберг и Л. Косикова, главным фактором дезинтеграции постсоветского пространства[5]. Для этого периода  характерно также продолжение дивергенции национальных правовых систем, что связано как со стремлением поддержать национального производителя и усилить контроль над стратегическими сферами экономики, так и участием (неучастием)  стран в разных международных организациях  и проектах.

Процессы глобализации экономики постсоветских стран отражают происходящие изменения  в географии транспортных коммуникаций. Как правило, они нацелены на диверсификацию транспортного сообщения с глобальными рынками. На  Кавказе с этой целью, в частности, построены нефтепровод Баку – Тбилиси – Джейхан и газопровод Баку – Тбилиси – Эрзерум, строится железная дорога Баку – Тбилиси – Карс. Армения активно сотрудничает с Ираном по созданию соединений между трубопроводной и железнодорожной сетями. В Центральной Азии выделяются осуществленные проекты нефтепровода Казахстан-Китай, газопровода Туркменистан – Узбекистан – Казахстан – Китай, создание новых соединений между железными дорогами Китая и Казахстана, в России прокладка нефтепровода ВСТО с ответвлением на Китай.

Новые  коммуникации, напрямую связующие страны СНГ с третьими странами, уже в недалекой перспективе могут вызвать продолжение сокращения доли взаимной торговли в общем внешнем товарообороте Содружества.

Резкое ослабление торгово-экономических  связей в 1990-е годы было  тесно взаимосвязано с глубоким экономическим спадом. Беспрецедентный масштаб спада фактически отразил, насколько были тесны межреспубликанские связи в рамках единого народнохозяйственного комплекса СССР. Прекращение действия командно-административного механизма межреспубликанской интеграции не могло быть одномоментно компенсировано запуском рыночного механизма. А барьерное  действие новых границ не могло быть нейтрализовано сразу же запущенным механизмом взаимных торговых преференций. В величине спада проявилась отрицательная синергетика геополитических и трансформационных шоков, а также неблагоприятной внешнеторговой конъюнктуры и межэтнических конфликтов в ряде постсоветских стран.

Свой вклад в падение экономик внесли обратные миграционные потоки. В Россию из бывших союзных республик вернулась значительная часть специалистов высокой квалификации и членов их семей. За 1991–2000 гг. в Россию из стран СНГ прибыло 8,4 млн чел., а убыло 4,4 млн чел. Помимо России только у Белоруссии в этот период сложилось положительное сальдо миграций между странами СНГ (0,2 млн чел.). Больше всего в результате этих миграций потеряли: Казахстан – 2,0 млн чел., Грузия – 1 млн чел., Узбекистан – 0,6 млн чел. и Киргизия – 0,4 млн чел.[6]

Пик спада пришелся на 1994–1998 годы и был довольно неравномерен по странам.  Наиболее сильно пострадали Таджикистан, Грузия,  Молдова, Азербайджан и Украина, сократившие физический объем ВВП по сравнению с 1991 г. более чем в 2 раза. С наименьшими потерями 1990-е годы прошел Узбекистан. В среднем по СНГ максимальный  спад ВВП, выраженный в постоянных ценах, по отношению к 1991 г. достиг 39% в 1996 г., промышленного производства – 50% в 1996 г., сельскохозяйственного производства – 37% в 1998 г., инвестиций в основной капитал – 71% в 1999 г., перевозок грузов предприятиями транспорта – 78%  в 1998 г., экспорта – 67% в 1992 г.,   импорта – 72%  в 1993 г.[7]

Одной из непосредственных причин спада стали денежный кризис после распада советской кредитной системы и связанная с ним жесткая финансовая политика. Дефицит денег и высокая инфляция ударили по производственному спросу и доходам предприятий, многие из которых прекратили свою деятельность.  

Шок от перехода к открытой экономике вскрыл множество неэффективных производств, в которых были связаны большие материальные и нематериальные активы. Они были обречены либо на перемещение в другие производства, либо на полную декапитализацию. Эти безвозвратные потери материальных и нематериальных активов, которые А. Некипелов определил как «системный гистерезис», отражали неблагоприятные структурные изменения в экономике[8]. В ходе трансформационной рецессии произошло сильное сокращение потенциала НИОКР, упрощение структуры промышленного производства за счет вымывания обрабатывающих отраслей и высокотехнологичных производств, которые не имели  спроса на внутреннем и внешних рынках. Одновременно увеличилась доля добывающих отраслей и производств низкой степени обработки, которые такой спрос сохранили[9].  Это сделало национальные экономики более уязвимыми к колебаниям мировой конъюнктуры.   На ряде мировых рынков топливных и сырьевых товаров страны СНГ в 1990-е гг. превратились в конкурентов. За 1990-е гг. доля стран СНГ в мировом ВВП сократилась с  7,2%  до 3,3%,  в то время как  в населении мира – с 5,3%  до 4,6%[10].

           С улучшением конъюнктуры на мировых рынках минеральных продуктов с конца 1990-х гг. экономическая ситуация в странах стала поправляться. Сказалась также адаптация к новым геополитическим условиям и требованиям рыночной экономики. С  2000 по 2008 гг. страны СНГ демонстрировали устойчивый экономический рост. Постсоветская Евразия из региона экономического упадка превратилось в один из наиболее динамичных регионов мира. В 2006 г. страны СНГ совокупно превысили объем ВВП СССР 1991 г. Но темпы роста у стран сильно различались. Если на 2008 г. Грузия, Молдова, Таджикистан и Украина так и не смогли достичь объема ВВП  1991 г., то Азербайджан его удвоил.

Высокие темпы роста ВВП в 2000–2008 гг. во многом были обусловлены динамичным ростом внешней торговли. В 2005 г. страны превысили объем советского экспорта в 1991 г., а в 2007 г. – объем импорта. Однако объемы взаимной торговли в 2008 г. довольно сильно не дотягивали до уровня 1991 г. В 2008 г.  взаимный экспорт составил 80%  от объема 1991 г., а взаимный импорт – 91,9%.  В 2009 г. это соотношение отступило до 53,7% для экспорта и 61,3% для импорта. Иными словами, экономический рост стран СНГ, в первую очередь, был связан с наращиванием внешнеэкономических связей со странами дальнего зарубежья, в которых устойчиво рос спрос на топливные и сырьевые товары. Доходы от экспорта активизировали внутренний спрос, который в большой мере удовлетворялся на основе продуктов и технологий из третьих стран (путем прямого импорта и создания предприятий с иностранным участием) При этом никакой новой международной специализации за эти годы страны не обрели. Экономически рост базировался на традиционных отраслях, прежде всего топливно-сырьевого сектора. 

Высокая динамика региона была прервана глобальными финансово-экономическим кризисом 2008–2009 гг., который  по-разному затронул страны Содружества. В экономиках Армении и Украины по итогам 2009 г. произошел сильный, на 15% спад, а в Азербайджане, Узбекистане и Туркменистане наблюдались довольно высокие темпы роста.  Эти различные реакции национальных экономик на глобальный кризис отражали большие различия между странами по глубине проведения рыночных реформ, уровню госрегулирования и открытости экономик, по их вовлеченности в региональные и глобальные торговые и финансовые связи, по имевшимся на момент кризиса денежным резервам и т.д.

В 2010 г. рост экономики наблюдался у всех стран Содружества за исключением Кыргызстана. Но достижение уровня экономики 2008 г. Арменией, Украиной, Россией и Молдовой – странам, которые испытали сильный  спад, – можно ожидать в 2013–2015 гг. В целом же за 1991–2010 гг. общий ВВП стран Содружества увеличился всего на 15%. Доля стран Содружества в мировом ВВП в 2009 г. составила 4,3%, увеличившись на 1% по сравнению с концом 1990-х гг., и примерно сравнялась с их долей в мировом населении – 4,1%. Доля в мировой экономике весьма важна с точки зрения потенциала регионального спроса как фактора экономического развития, учитывая нестабильность глобальной конъюнктуры, которая нас ожидает в обозримом будущем.

По объему ВВП на душу населения большинство постсоветских стран находится во второй сотне стран мира. У восьми из них в 2009 г. этот показатель был ниже среднемирового уровня в 8,8 тыс. долл., причем у Киргизии и Таджикистана этот показатель в 4 раза уступал среднемировому значению. Обращает на себя внимание, что самый высокий показатель ВВП на душу населения по паритету покупательной способности среди стран СНГ (Россия) превышал самый низкий (Таджикистан) в 7 раз.

За годы суверенного существования различия по показателям социально-экономического развития между новыми государствами сильно увеличились. Страны, лишенные экспортных ресурсов, устойчиво отставали от стран располагающих ими. Наиболее сильно контрасты между новыми государствами выросли на фоне экономического спада в 1990-е гг. Такие страны, как Грузия и Таджикистан, по социально-экономическому состоянию вернулись в 1960–70-е гг. В этот период заметно возросла доля России в общем ВВП стран СНГ, исчисленном в текущих ценах; рост доли произошел у Казахстана, Азербайджана и Туркменистана – стран-производителей углеводородов. У остальных стран доли сократились.

В 1990-е гг. обозначились большие различия в демографическом развитии европейских и азиатских стран СНГ. Если в Белоруссии, России и на Украине естественный прирост в 1990-е и нулевые годы имел отрицательные значения, то в мусульманских странах он был положительным. Это сказалось на росте различий по объему ВВП на душу населения. В частности, соотношение максимального и минимального отношений долей стран в ВВП к долям в населении увеличилось с 1,28 : 0,32 до 1,41 : 0,14, или с 4 до 10 раз.

В 2000–2008 гг. различия между странами по ВВП на душу населения  продолжали увеличиваться, но  меньшими темпами. В кризисном 2009 г. в связи с экономическим спадом в России (на 7,9%) и сохранением положительной динамики у Таджикистана, разрыв между этими полюсами несколько сократился и составил около 14 раз. Но возросли различия между Таджикистаном и Казахстаном и Азербайджаном. Обращает на себя внимание усиление объемных различий между двумя самыми крупными экономиками СНГ – российской и украинской.  В 1991 г. ВВП России превосходил ВВП Украины в 4,7 раза, а в 2009 г. – уже в 10,5 раза.

Рост различий между странами происходил не только по ВВП на душу населения, но и по многим другим показателям: уровню доходов населения, по объемам инвестиций на душу населения, по объемам экспорта на душу населения и т.д.

В нулевые годы по соотношению факторов роста и модернизации экономики страны разделились на три группы. Первую составляют Азербайджан, Казахстан, Россия и Туркменистан, получающие крупные доходы от экспорта углеводородов, а также от других сырьевых товаров и металлов. У этих стран наблюдается стабильно высокое положительное сальдо внешней торговли. С экспортными доходами связано стимулирование внутреннего спроса и активизация  инвестиционной  деятельности, в том числе и за счет иностранных инвесторов. По объему инвестиций на душу населения – 1,0–2,0 тыс. долл. в 2009 г. страны-экспортеры углеводородов существенно опережали всех остальных партнеров по СНГ кроме Белоруссии.  В целом эти страны экономически выиграли от суверенного развития.     

Другую группу стран образуют Армения, Грузия, Молдова, Киргизия и Таджикистан, у которых ресурсная база экономического роста  многократно меньше. В частности, объем инвестиций в основной капитал на душу населения у этих стран (за исключением Армении) в 2009 г. колебался в пределах 200–300 долл. У этих стран слабо диверсифицированная структура экономики и устойчиво  большое отрицательное сальдо внешней торговли. Крупными статьями доходов платежного баланса являются  переводы рабочих-мигрантов или диаспоры, а также иностранные инвестиции и помощь. Денежные поступления в виде  переводов трудовых мигрантов у таких стран, как Таджикистан, Молдова и Киргизия, составляют 30–40% от ВВП, у Армении и Грузии 10–15%.

Третью группу составляют Белоруссия, Узбекистан и Украина – страны с разнообразной обрабатывающей промышленностью, но сравнительно слабым экспортным потенциалом. Они располагают сравнительно емким внутренним рынком. Белоруссия и Украина имеют значительные доходы от транзита товаров российской внешней торговли и, особенно, от  экспорта российских энергоносителей в Европу. Украина и Узбекистан получают значительные доходы от экспорта рабочей силы, прежде всего, в Россию.

 Белоруссия при сохранении крупного государственного сектора в экономике и административных рычагов управления им пытается решить проблему финансирования экономического роста за счет сохранения льготных цен на российские углеводороды и частичного их реэкспорта по мировым ценам. Украина в результате кризиса лишилась возможности использовать долговую модель экономического развития, и все ее надежды сегодня связаны с привлечением иностранных инвестиций.

  Однако ни страны со сравнительно большими, ни, тем более, с небольшими финансовыми ресурсами пока не приступили к активной структурной и технологической модернизации экономики. Одним из наиболее важных негативных итогов 20-летия после распада СССР стало усиление технологического отставания новых государств от развитой части мира[11]. Оно проявляется в сокращении инновационного потенциала стран, понижении их способности разрабатывать и внедрять технологические и продуктовые нововведения, в растущей зависимости от импорта техники и технологий.

Если ВВП стран СНГ к концу нулевых годов приблизился к уровню 1991 г., то инновационный потенциал продолжал сокращаться. Ослабление и деградация инновационного потенциала произошло в результате перетока кадров  ученых, исследователей и разработчиков в другие сферы экономики, «утечке мозгов» в другие страны, резкого сокращения госзаказа на наукоемкую продукцию, отсутствия необходимых кадров для осуществления инновационного менеджмента в рыночных условиях, распродажи за бесценок идей и разработок, закрытия отраслевых институтов и конструкторских бюро.

В целом за 1991–2009 гг. численность занятых в научных исследованиях и разработках (НИР) в странах Содружества сократилась в 2,7 раза. Наиболее сильное сокращение произошло у Молдавии – в 3,3 раза, Украины – в 3,2 раза, Узбекистана – в 3 раза, Армении – в 2,9 раза.

Большие различия между странами по величине трудового потенциала в сфере НИР характеризуют не только абсолютные, но и относительные показатели. Так на 1000 человек населения стран в сфере НИР (исследователи и техники) было занято: в России – 3,1 чел.; в Беларуси – 2,2; на Украине – 2,1; в Армении – 1,8; Азербайджане – 1,5; Молдове – 1,1; Казахстане – 0,8; Узбекистане – 0,5; в то время как в Кыргызстане – 0,4; в Таджикистане – 0,3 чел.

Одновременно со снижением занятых в НИР произошло снижение  расходов на эту сферу: к началу нулевых годов они снизились по сравнению с началом периода трансформации в 10–15 раз[12], что является одной из главных причин значительного уменьшения наукоемкости ВВП в этих странах. Хотя по мере роста ВВП затраты на науку растут, они явно недостаточны по отношению к  масштабам задач модернизации[13].

Сжатие инновационного потенциала сопровождалось прекращением выпуска многих инновационных товаров. Это вызывало сокращение спроса на отечественные разработки и еще более ослабляло национальную сферу НИР. Сегодня является фактом, что Россия – великая в прошлом металлургическая держава – не может обеспечить свой оборонпром качественной броневой сталью и вынуждена ее покупать у немецких компаний[14].

Соотношение внутренних и внешних факторов модернизации у стран Содружества сильно различается, но для всех рассматриваемых стран в настоящее время характерна ведущая роль  внешних факторов в виде иностранных инвестиций и заимствованных из третьих стран технологий для модернизации как экономики в целом, так и отдельных отраслей и производств.

Подавляющая часть расходов на инновации приходится на приобретение современного оборудования, тогда как в развитых странах все большее значение уделяется нематериальной составляющей инновационного процесса. Слабости национальной инновационной сферы компенсируется быстрым ростом импорта продукции, обеспечивающей технологическую модернизацию производства. Речь идет, прежде всего, об импорте машиностроительной продукции. Поэтому, во-первых, между странами наблюдаются большие различия по темпам технического переоснащения производства и социальной сферы и в уровнях этого переоснащения, во-вторых, у всех стран растет импортоемкость обновления производства.

В нулевые годы сильно выросло отрицательное сальдо в торговле машинотехнической продукцией, которое в 2008 г. у России достигло 118,4 млрд долл, Украины –15,5 млрд долл., Казахстана – 14,2 млрд долл., Беларуси и Азербайджана – 3,5 млрд долл., и у остальных стран в пределах 1–1,5 млрд долл. Отрицательное сальдо связано с ускоренным ростом импорта из третьих стран, доля которых в импорте машин и оборудования России в 2008 г. превысила 90%, а у остальных стран СНГ колебалась в пределах 70–90%. В кризисном 2009 г. отрицательное сальдо в торговле машинотехнической продукции сильно сократилось, но в 2010 г. оно вновь начало расти.

Таким образом, обретенный в конце 1991 г. суверенитет  не смог обеспечить всем странам Содружества устойчивое развитие,  повышение качества жизни для населения и улучшение позиционирования в мировой экономике. Для большинства из них прошедшие два десятилетия обернулись перемещением на глубокую периферию мирового хозяйства. Различное социально-экономическое положение стран обусловливает большие различия в экономических интересах, что затрудняет переход к более глубоким формам сотрудничества (см. статью А. Шурубовича).

Экономическая основа постсоветской региональной интеграции за годы после распада СССР заметено сузилась. Модернизация экономик стран  происходит преимущественно за счет инвестиций и технологий из третьих стран. Топливно-энергетический сектор, выступая прямо или косвенно центральным фактором развития национальных экономик, порождает много противоречий между странами (см. статью С. Колчина).  Сотрудничество на основе углубляющихся межстрановых различий в сфере демографии, уровню доходов населения, ресурсов экономического роста, на основе межотраслевого разделения труда при отсутствии механизмов содействия экономическому развитию отстающих стран не может иметь устойчивый, взаимовыгодный характер. 

Тем не менее, в период экономического роста центробежные процессы  стали уравновешиваться центростремительными через: повышение динамики взаимной торговли,  взаимные инвестиции – в основном в форме приобретения компаниями действующих активов (так называемая корпоративная интеграция[15]) – и трудовые миграции. Импульсы экономического роста от нефтегазодобывающих стран к другим странам СНГ передавались через рост транзита нефти и газа, увеличение внутреннего спроса стран-экспортеров углеводородов на товары, услуги и трудовые ресурсы из других стран Содружества.

Иными словами, постсоветское пространство  сохраняет определенный уровень целостности. Он обусловлен  весомой долей (30–40%) во взаимных поставках продукции обрабатывающих отраслей промышленности, широким трансграничным движением населения, растущими финансовыми потоками между странами, близким технологическим уровнем. Сохранение и тем более повышение уровня его интегрированности в условиях глобальной нестабильности зависит не только от тех шагов, которые предпринимаются для активизации процессов постсоветской интеграции (создание таможенного союза, единого экономического пространства, многосторонней зоны свободной торговли), но и от ряда других условий. Среди них следует выделить: 1) обеспечение сравнительно высоких  темпов экономического развития России, которые должны быть как минимум не ниже среднемировых, 2) обеспечение устойчивой технологической и структурной модернизации российской экономики, 3) широкое включение постсоветских стран в процессы российской модернизации.

[1] Международная научная конференция «10 лет Содружества независимых государств: иллюзии, разочарования, надежды». ИМЭПИ РАН, М. 2001, с.5 .

[2] 10 лет СНГ (1991–2000) межгосударственный статистический комитет СНГ, М., 2001 г., с. 63–64.

[3] Данные по этой торговле не попадали в таможенную статистику,  что занижало реальный оборот взаимной торговли.

[4] Под ними в данной статье понимаются связи с дальним зарубежьем.

[5] Гринберг Р., Косикова Л., Новые тенденции экономического развития на постсоветском пространстве/ Россия в глобализирующемся мире. Политико-экономические очерки/ М. «Наука», 2004 . с. 454

[6] 10 лет СНГ (1991–2000) Статистический сборник/ Межгосстаткомитет СНГ,М., 2001,с.112

[7] 10 лет СНГ (1991–2000) Межгосударственный статистический комитет СНГ, М., 2001 г., с.7, 63–64.

[8] Некипелов А. Глобализация и стратегия развития экономики России,/ Проблемы прогнозирования, 2001 № 4, с.9

[9] Некипелов А., Головнин М./ Глава 1 Экономическая трансформация в России 1985–2008 годов/ Россия 2010. Российские трансформации в контексте мирового развития/ М.Логос, 2010.с. 35–42.

[10] Данные МВФ и Мирового банка.

[11] Ленчук Е.Б.,Власкин Г.А. Международная кооперация и инновации в странах СНГ// Санкт-Петербург, изд. Алетейя, 2011. с. 27–36.

[12]  Статистика СНГ. Статистический  бюллетень. 2006.  № 16.  С.61.

[13]  Постсоветское пространство в глобализирующемся мире. Проблемы модернизации// // Санкт-Петербург, изд. Алетейя, 2008. с. 267-276.

[14] Поросков Н. Чужая мощь. // Время новостей, 22.04.2010.

[15] Хейфец Б.А., Либман А.М. Корпоративная интеграция: альтернатива для постсоветского пространства. – М., 2008.