Фото: Justin Lane/AP

С 2009 г. у власти в Молдавии находятся сторонники европейской интеграции, но Юрие Лянкэ говорит, что до сих пор правительству не удалось в полной мере убедить граждан в эффективности его работы. Сейчас Молдавия — одна из беднейших стран Европы, раздираемая внутренними противоречиями. Статус Приднестровья после вооруженного конфликта 1992 г. не был определен, в конце прошлого года депутаты парламента Приднестровья начали процедуру по введению на ее территории российского законодательства и называют это шагом для присоединения к России. Усиливаются сепаратистские тенденции в Гагаузии. Компартия, потерявшая власть после гражданских протестов и перевыборов 2009 г., дестабилизирует обстановку: обвиняет правительство и премьера в сдаче суверенитета ради европейской интеграции, проводит массовые акции протеста и предлагает согражданам альтернативу — вступление в Таможенный союз Белоруссии, Казахстана и России. Экономическая ситуация, хотя и улучшается, но, по признанию Лянкэ, пока недостаточными темпами.

К власти Лянкэ также пришел в результате правительственного кризиса. После нескольких неудачных попыток оппозиционной компартии все же удалось собрать необходимое число голосов депутатов и отправить в отставку правительство Альянса за европейскую интеграцию во главе с премьером Владом Филатом , занимавшим этот пост с 2009 г. Сформировать собственное правительство компартия не смогла, но и Филат, не вернулся на пост премьера — суд постановил, что премьер, которому был выражен вотум недоверия , не может занимать высокий пост снова. Тогда было решено, что премьером станет Юрие Лянкэ — первый заместитель Филата в Либерально-демократической партии. Осенью Лянкэ парафировал соглашение об ассоциации с ЕС и надеется, что диалог с Россией позволит избежать сложностей в двусторонних отношениях. Юрие Лянкэ встретился с корреспондентом «Ведомостей» в конце года, после саммита «Восточного партнерства», на котором Молдавия подтвердила намерение идти по пути европейской интеграции, а Украина взяла паузу в отношениях с ЕС.

— В этом году пройдут парламентские выборы. Как вы оцениваете шансы правящего альянса?

— Убеждены, что победим. Нам нужно сделать так, чтобы доказать и показать необратимость наших реформ. Поэтому мы нацелены на то, чтобы, с одной стороны, проводить реформы и показывать людям, что они приносят изменения в жизни. На дорогах за пределами Кишинева уже видны улучшения. Меняется положение в медицине, в образовании. Но самое важное — создание рабочих мест и, безусловно, повышение пенсий и зарплат, надеюсь, мы сможем добиться их роста. В целом мы ждем 5,5%-ного экономического роста, но пока это не отражается на наших социальных проектах.

— При этом газеты пишут, что бюджету все равно не хватает 2 млрд леев. Где вы собираетесь их взять?

— За счет привлечения грантов, мы уверены, что нас поддержат. У нас хорошая история.

— До саммита «Восточного партнерства» ЕС и участники программы говорили, что проект направлен исключительно на получение экономических преимуществ и демократизацию государственных институтов. Однако действия западных политиков и их давление на Украину убеждают их российских коллег в том, что это геополитический проект, направленный на ослабление России.

— Я не знаю, кто на кого оказывает давление, но я могу однозначно сказать, что для нас «Восточное партнерство» — это не геополитическая игра, мы не игроки. Для нас это средство модернизации страны и наших институтов власти. Это способ с помощью европейских наработок сделать так, чтобы Молдова как можно скорее стала нормальным государством, с нормальными заработными платами, с работающими институтами. Я мечтаю, чтобы Молдова стала скучным европейским государством, а то у нас сейчас столько динамики, что люди от нее очень устали.

Мы не собираемся делать из себя точку геополитического противостояния. Это не наша роль, и выигрышных ставок в такой игре для нас не существует. Вот поэтому мы никогда не были и не будем проводником намерений, которые каким-то образом могут быть направлены против России или пойдут вразрез с ее интересами.

Молдова всегда была площадкой сотрудничества, и не в наших интересах создавать тут конкуренцию между Россией и ЕС. Мы знаем приоритеты и интересы России и стараемся их максимально учитывать, чтобы не создавать точек напряжения. Мы пытаемся урегулировать все вопросы с Россией, исходя из логики сотрудничества. Надеемся на прагматичный подход российских коллег и настроены решать все возможные разногласия таким образом, чтобы не нарушать наших традиционных связей.

— Для Молдавии саммит завершился парафированием соглашения об ассоциации с ЕС. Какие требования накладывает этот документ на правительство?

— Это комплексный, всеобъемлющий документ. В соответствии с ним реформ, в том числе фундаментальных, предстоит немало, все они касаются базовых сфер жизнедеятельности страны. Необходимы модернизация системы государственного управления, ее переориентация на принцип экономической эффективности. Необходима серьезная реформа прокуратуры и судов. Необходимо менять систему регулирования экономики, чтобы создать благоприятные условия для частного бизнеса и инвестиций. Систему необходимо перестраивать под европейские стандарты — так, чтобы мы могли стать частью общего рынка ЕС и встроиться в экономические процессы в Европе.

Все эти реформы создают внутренние стержни развития. Нам крайне необходимы современные институты общества, адекватные задачам сегодняшнего дня. ЕС, в котором эти институты складывались много лет и дали беспрецедентный уровень благосостояния, является своего рода гарантом их качества.

— В случае Украины подписание соглашения было четко привязано к проведению реформ. В отношении Молдавии есть четкий набор требований, которые надо выполнить, прежде чем соглашение будет подписано?

— В нашем случае жесткого перечня нет, но нам надо доказать, что мы не останавливаемся на достигнутом, что мы привержены исполнению всех намеченных целей и реформ.

— Какие политические дивиденды получит Молдавия от ассоциации с ЕС?

— У нас будут намного более функциональные институты власти, у нас будет правосудие намного более объективное, а не то, которое сегодня существует. Причем это будет хорошо и для российских инвесторов, которые в случае возникновения проблем будут знать, что решение судом будет приниматься по закону, а не по понятиям. Для меня европеизация — это становление Молдовы на другие рельсы, совершенно понятные, от этого выиграют наши граждане, наш бизнес и наши партнеры на Западе и на Востоке.

— Что изменится в экономике?

— Мы проводили исследования о влиянии зоны свободной торговли с ЕС на нашу экономику, и они совершенно однозначно показывают позитивный эффект. Прирост ВВП будет 3-4% в краткосрочной и от 6 до 9% в долгосрочной перспективе, к тому же это выход на рынок с 500 млн потребителей, у которых очень хорошая покупательная способность .

Да, нам придется много работать, чтобы обеспечить конкурентоспособность наших товаров, потому что сейчас, в том числе и по вину, по ряду норм мы им не полностью соответствуем. Если у нас будут качественные товары, мы сможем продавать их намного лучше как на Запад, так и на Восток.

Мы также ожидаем трансфера технологий в Молдову, серьезного притока инвестиций. Приход инвесторов позволит создать рабочие места, улучшить инвестиционный климат . Многие компании из СНГ, включая Россию, крайне заинтересованы в том, чтобы работать в таких условиях, имея выход и на западные, и на восточные рынки, и мы уже ведем разговоры на эту тему. Важная часть работы — вывод экономики из тени. Не секрет, что значительная часть экономики Молдовы находится в тени, а требования ЕС по части борьбы с теневым сектором очень жесткие, так вот, реализуя их, мы сумеем в разы увеличить собираемость налогов и обеспечить наполнение бюджета, а соответственно, увеличить инвестиции в социальный и человеческий потенциал страны.

— В сентябре было введено эмбарго на поставку молдавских вин в Россию. Чем, на ваш взгляд, было продиктовано это решение? Сколько производители потеряли на этом?

— Производители вина, конечно, определенные потери понесли, но они несопоставимы с теми потерями, что были в 2006 г. Я премьер-министру Дмитрию Медведеву на саммите в Санкт-Петербурге говорил очень открыто: нам нужно как можно быстрее решать проблемы, если это технические проблемы. Если же это не технические проблемы, то неплохо было бы, если бы нам сказали. Дмитрий Анатольевич сказал мне, что это прежде всего технические проблемы.

— Однако проблемы не решены.

— Да, если ничего не меняется, то получается, что или у нас нет способности решать технические проблемы, или они вовсе не технические, а некая смесь технических проблем и политических эмоций. Я попросил российского премьера разъяснить претензии, но в полученном письме от российских ведомств позиция российской стороны не совсем ясна. Мы не видим четкой технической проблемы. Я признаю — и это может звучать не очень патриотично: не у всех наших экспортеров самое лучшее качество, но это не значит, что мы всех должны ставить в один ряд и под одну гребенку грести. Но я все же надеюсь, что нам удастся преодолеть этот этап, ведь российские рынки действительно важны для нас, и мы продолжим максимально открытый разговор с нашими российскими коллегами.

— То есть вы уже начали допускать наличие политического фона?

— Не знаю, это эмоциональный фон или политические интересы, но я исхожу из того, что это в первую очередь в интересах Молдовы, Российской Федерации и всего нашего региона, СНГ, чтобы у нас были ясные и четкие правила игры. Нам всем очень важно доказать, что СНГ — это не только механизм для развода, но и механизм четкого взаимодействия. Если мы договорились о зоне свободной торговли, то давайте применять ее нормы. Если мы члены ВТО , то и эти нормы надо применять. То же самое по газу: «Газпрому » важно иметь рынок сбыта, а мы платим по очень хорошим ценам, могу вас заверить на личном примере — мне вчера домой платежку принесли, пришлось с женой объясняться.

— Когда соглашение об ассоциации готовилась подписать Украина, Россия предупреждала, что ей придется защищать свой рынок. Ожидаете ли вы от Москвы каких-либо санкций?

— Мне сейчас очень трудно заниматься домыслами, что может быть. К сожалению, очень много пессимистичных прогнозов, некоторые специально будоражат общественное мнение, обещая, что от России последуют санкции, прессинг, чтобы мы не подписали договор об ассоциации. Я могу сказать, что, как говорят англичане, для танго нужно двое партнеров: один из партнеров, Кишинев, будет делать все возможное, чтобы мы танцевали в определенной гармонии. Как поведет себя Москва, я гадать не буду, но мы будем делать все, чтобы у нас был откровенный разговор. Да, по вину от введенного эмбарго у нас есть потери, но в целом цифры торговли наших производителей алкоголя позитивные — не думаю, что сейчас запрет на экспорт вина в Россию является инструментом прессинга, влияния. И я не думаю, что Россия в действительности, на уровне стратегического анализа, опасается нашей программы европеизации. В этой программе нет никаких геополитических подтекстов, она не несет угрозы российской безопасности.

— Эксперты допускают использование и других мер: ужесточение режима для мигрантов, повышение цены на газ .

— Ну, если так судить, то могут быть и мигранты, и газ, и визовый режим, но я исхожу из того, что период, который прошел после развала Советского Союза, когда очень сильны были эмоции, определенная ностальгия, прошел. Сейчас нам нужно учиться развивать наши отношения по другим правилам, это в интересах не только Молдовы, но и всего региона.

— Вы готовы снимать возможные опасения Москвы? Вести диалог с участием ЕС, как Россия предлагала это в ситуации с Украиной?

— Зачем нам ЕС? Уверен, что мы можем договориться на двусторонней основе. Есть ряд проблем, где наша позиция зависит не только от нас, например в энергетике. Мы понимаем, что попали в плен определенных проблем между Россией и ЕС по Второму и Третьему энергопакетам. Но мы представили свое видение проблемы и получили от ЕС перенос выполнения норм этих документов.

— В сентябре Армения отказалась от ассоциации с ЕС, объявила о вступлении в Таможенный союз, после чего Россия отменила для страны пошлины на энергоносители. Не хотите последовать примеру Еревана ?

— Экономика не измеряется ценой на газ, к тому же она меняется. Мы уже научились жить по рыночным ценам. Да, нам приходится тяжело, это отражается на конкурентоспособности наших товаров, но самое важное — что мы смогли этот психологический барьер преодолеть. Если посмотреть, то цена за пять лет поднялась в 4 раза; это была шоковая терапия , но мы к ней привыкли. Мы, безусловно, будем рады найти компромиссные подходы и чуть-чуть понизить цену, но, с другой стороны, наша ориентация на ЕС исходит не просто из идеологических и политических соображений: вот мы уже были в Советском Союзе, давайте теперь побудем в ЕС, может, там лучше получится. Не это самое главное. Самое главное для нас (и это подтверждает опыт балтийских стран и стран Центральной Европы) — это самая лучшая модель для построения нормального государства. Более конкурентоспособной модели экономической, политической и социальной модернизации у нас нет. В Армении совершенно другая геополитика, совершенно другие реалии, у нас же западная граница — это граница c ЕС, почти 50% нашей торговли уже сейчас приходится на ЕС.

— С учетом возможного давления со стороны России и негативных последствий от уже введенного эмбарго не опасаетесь ли вы, что молдавские бизнесмены начнут поддерживать коммунистическую партию, которая сейчас ратует за Таможенный союз? Жалуются ли они вам на состояние отношений с Россией?

— Даже если бы бизнесмены не жаловались, никто не хочет терять российский рынок, это 140 млн человек с неплохой покупательной способностью. Мы сами пытаемся сделать все возможное, чтобы там, где есть проблемы, их решать, а там, где нет особых проблем, — работать над качеством продуктов.

Если вы посмотрите на коммунистический период — 2001-2009 гг. — и на наши отношения с Москвой тогда, то увидите полную неразбериху: от большой любви до совершенно противоположного чувства. После отказа президента Молдовы подписать меморандум Козака было введено эмбарго на вино в 2006 г., для нас это означало потерю сотни миллионов долларов, потому что тогда наши вина занимали 60% российского рынка. После нашего прихода к власти в 2009 г. резких скачков в отношениях не было. Я исхожу из того, что Россия — великая страна и к ней надо относиться с уважением, нужно учитывать интересы, но надо делать так, чтобы они носили характер взаимовыгодности.

Надеюсь, этот исторический анализ сделали не только в Москве, но и наши бизнесмены, которые видят, как наши отношения развивались и как это происходит в наше правление, думаю, что у нас хватает аргументов, чтобы доказать им, что мы хотим хорошего взаимодействия с ЕС, ценим хорошие отношения с Москвой и делаем все необходимое, чтобы позитив расширялся.

— Коммунисты обращаются за поддержкой к России.

— Популярность коммунистов строится не на серьезной идейной платформе, не на каком-то проекте развития. Она строится на феномене ее лидера Владимира Воронина , рейтинг которого долгое время определяет рейтинг коммунистической партии. Но этот ресурс неминуемо пойдет на спад. Мне кажется, что для России было бы перспективно выстраивать сотрудничество с силами будущего, которые будут определять политику Молдовы в среднесрочной и долгосрочной перспективе. Компартия же таковой не является. Это конъюнктурное образование , которое меняет свою политику по нескольку раз в год. Они до сих пор в своей программе вывешивают проевропейские лозунги, при этом обещают России, что Молдова вступит в Таможенный союз, а европейским дипломатам говорят, что не будут менять векторы развития Молдовы. Для них приоритет на самом деле — сделать из Молдовы буферное образование, которые висело бы в воздухе, и верховодить тут, как им захочется. А это очень опасно, поскольку создает постоянный потенциал противостояния.

Они ведут себя агрессивно, но пока не выходили за рамки закона, хотя недавно заявили, что начнут захватывать правительственные здания и учреждения, а это фактически означает попытку переворота. Не думаю, что Россия захочет ассоциировать себя с такими действиями в суверенном государстве. Надеемся также и на политическую мудрость того же Воронина — его политическая карьера на закате, и не думаю, что он захочет остаться в памяти людей как человек, который вверг Молдову в хаос и анархию. Мы надеемся, что в России понимают, что коммунисты — это сила прошлого и что в расчете на них долгосрочную политику в Молдове выстраивать нет смысла.

— Раскола в обществе не опасаетесь по примеру украинского?

— У нас есть не то что раскол в обществе, но разные точки зрения на то, что надо делать. Это прослеживается в опросах общественного мнения. Меня это беспокоит. Это следствие объективных и субъективных причин. Самое главное — что мы не смогли показать нашим гражданам, что европейская интеграция — это не против кого-то, а за что-то, что это на пользу наших граждан, будь то фермер, пенсионер или госслужащий. Нам нужно этим заниматься более активно и показывать цифры. Сегодня мы получаем из ЕС 42 евро на душу населения, а если посмотреть на балтийские страны, то там — 2200 евро. Они, конечно, являются членами ЕС, но нам тоже нужно стремиться к тому, чтобы получать побольше денег. Нам нужно больше говорить с гражданами и объяснять им, что означает европейская ассоциация.

— Вы сможете объяснить это на отмене виз. Когда они будут отменены и не боитесь ли вы еще большего оттока граждан?

— Получение безвизового режима психологически, наверное, имеет самое большое влияние: человек чувствует себя свободным. Уверен, что проблем с окончательным согласованием решения об отмене виз не будет. Я не боюсь, что с открытием границ из Молдовы все уедут, я уверен, что мобильность приобретет нормальный характер: люди смогут нормально ездить между Кишиневом и странами Шенгенского соглашения. Например, в Италии нелегально пребывает несколько тысяч наших граждан. Они были вынуждены продать свой дом, занять денег под большие ставки и добиваться визы, после чего по нескольку лет не могут вернуться домой, боясь, что потом не смогут снова попасть на работу. По последним независимым данным, всего за рубежом находится около 411 000 граждан Молдовы. Думаю, что общее количество наших граждан за рубежом составляет около 650 000. Около 370 000 постоянно работает за рубежом, из них 56% — в России. Есть еще и феномен сезонной миграции. Наши граждане доказали свое трудолюбие и умение строить бизнес во множестве стран. Для нас задача — создать эти условия для них у себя дома.

— Смогут ли жители Приднестровья воспользоваться безвизовым режимом?

— Те из них, кто имеет биометрический паспорт Молдовы, а там проживает около 300 000 граждан Молдовы, в момент, когда мы получим право на безвизовой режим, также получат право на безвизовый въезд в шенгенскую зону.

Но это не главное. Более значимо то, что сближение с ЕС несет в себе серьезные преимущества и возможности и для бизнеса левобережья, в том числе для российского бизнеса, который там владеет значительными активами. Открываются уникальные возможности работы на рынках ЕС. В контексте политического урегулирования мы будем готовы говорить о правах собственности в Приднестровье на заявительной основе, а это позволит предприятиям получить доступ к кредитам и региональным фондам.

— Проблема Приднестровья до сих пор не решена. Возможно, все стороны довольны сложившимся статус-кво?

— Мы однозначно недовольны статус-кво. Уверен, что жителям двух берегов Днестра хочется нормальной человеческой жизни, доступа к качественным продуктам и услугам. Бизнесу нужны стабильность и признанность, нужны кредиты и инвестиции. Людям нужна уверенность в завтрашнем дне. Им нужна возможность передвигаться без помех. Весь наш европейский проект преследует одну цель — дать перспективу развития и роста гражданам страны. Это в полной мере касается и населения Приднестровского региона.

В интересах людей — чтобы мы начали двигаться пусть не большими, как того хочется, а маленькими шажками вперед. Чтобы это стало возможно, надо, чтобы этого захотели наши коллеги в Тирасполе и помогали посредники. К сожалению, пока мы встречались с президентом Евгением Шевчуком два раза. Он рациональный, открытый человек.

— Тем не менее ничего подобного меморандуму Козака пока не появилось.

— Не думаю, что нам сейчас стоит вырабатывать планы всеобъемлющего регулирования, может быть, лучше начать с небольших шагов, очень четко понимая, каковы те грани, которые мы не переступим. Мы не собираемся изобретать велосипед, мы готовы предоставить широкую автономию, но так, чтобы государство было единым и при этом дееспособным, чтобы мы могли сформировать ветви власти, которые не будут парализованы априори. Безусловно, мы можем представить свой амбициозный документ, но не думаю, что у него большие перспективы. Шевчук на конференции в Германии приводил опыт Судана, не думаю, что это самое лучшее для нас решение. Мы европейская страна, и нам надо смотреть на европейские решения, например на Каталонию. Не забывайте, что в одном Кишиневе больше этнических русских, чем во всем Приднестровье.

— В конце года парламент Приднестровья принял в первом чтении законопроект о внедрении российского законодательства на своей территории и говорит о цивилизованном разводе.

— Тирасполь ожидает признания [со стороны России], но его не последует, поскольку к этому на настоящем этапе нет ни стратегических, ни экономических предпосылок. На недавней встрече ОБСЕ в Киеве была принята декларация, где все, включая Россию, полностью подтвердили принцип урегулирования конфликта на основе территориальной целостности Республики Молдовы.

Приднестровье живет за счет России и все меньше задумывается о таких базовых категориях, как экономическое развитие, конкуренция, эффективность распределения получаемых из России средств. Но это неустойчивая модель, и в ней не видны стимулы развития и роста.

— Тем не менее власти Приднестровья заявляют о намерении вступить в Таможенный союз и отказываются от ЕС.

— Когда нам говорят, что Приднестровью не интересно участвовать в углубленном режиме свободной торговли с ЕС, мы удивляемся. После того как бизнес региона начал торговать в режиме автономных торговых преференций с ЕС, объемы экспорта возросли в несколько раз, вырос и экономический потенциал .

Теперь появляется другая, более стабильная, возможность для предприятий развиваться. Это создаст новые рабочие места, новые технологии, это система социальной поддержки. Это, в конце концов, большая степень экономической устойчивости. Приднестровье серьезно выигрывает от свободной торговли с ЕС. Учитывая, что сейчас около 70% экспорта предприятий региона идет на правый берег и в ЕС, как можно это просто перечеркнуть?

Намного разумнее, на наш взгляд, обеспечить для региона самые выгодные условия торговли во всех режимах, в которых участвует Республика Молдова, включая торговлю с ЕС. Разумно и открыть себе доступ к региональным инвестициям и проектам, которые предлагаются партнерами по развитию. Очень просто прикрываться лозунгами и списывать все на происки недоброжелателей и намного сложнее планомерно развиваться и искать возможности роста.

Мы стремимся решить этот вопрос максимально неполитизированно, но пока проблема остается.

— Власти Румынии не раз заявляли о возможности интеграции Молдавии в Румынию. Поддерживаете ли вы этот курс? Не являются ли эти призывы румынского руководства угрозой суверенитету Молдавии?

— Заявления такого рода никак не помогают нам в нашем процессе евромодернизации. Ориентир Молдовы — модель ЕС, а силы как внутри страны, так и вне ее пределов пытаются перевернуть все с ног на голову, пытаясь представить все дело так, как будто цель — интеграция с Румынией под лозунгами сближения с ЕС. Это не так. Молдова — суверенное государство, и государство обязано создать условия для развития и достойной жизни для граждан. Наиболее перспективный путь решения этой задачи — сближение с ЕС. Тот факт, что Румыния уже находится в ЕС, нам во многом помогает, поскольку мы, конечно же, ощущаем серьезную поддержку со стороны этого государства.

Угрозы суверенитету в этой поддержке мы не видим. Коммунисты искусственно раздувают эту тему, чтобы запугать всех и привлечь на свою сторону голоса избирателей. Большинство политиков в Румынии деликатно относятся к этой чувствительной для Молдовы теме, поскольку искренне желают помочь Молдове в ее сближении с Евросоюзом.

Хроника отторжения Приднестровья