Главные проблемы: наркотрафик,
граница и американцы
Россия, Таджикистан, Афганистан и Пакистан собираются
играть главные военно-политические роли в регионе
Аркадий
Дубнов
В занятную дипломатическую интригу
были закручены приготовления к начавшемуся 1 сентября визиту Дмитрия Медведева
в Таджикистан. Сказать, что здесь его ждали с нетерпением, - это значит, ничего
не сказать. Его здесь ждали с напряженным нетерпением. Достаточно было
взглянуть на заголовки таджикских газет. В одной из них, на первой полосе, под
фото счастливо улыбающихся друг другу Медведева и его таджикского коллеги
Эмомали Рахмона, аршинным буквами красовался заголовок: «Договоримся?
Президенты России и Таджикистана сделают еще одну попытку реанимировать
российско-таджикские отношения».
Именно в таком воспаленно-трагическом тоне воспринимаются здесь клинч, в
который зашли эти отношения. Лишним свидетельством тому стало принятое в
середине августа решение российских властей временно ограничить экспорт
нефтепродуктов в Таджикистан в связи с началом уборки урожая в России.
Разумеется, таджикская правящая элита восприняла это как шантаж накануне важных
переговоров между лидерами двух стран о будущем военно-техническом
сотрудничестве, от которого в Душанбе рассчитывают получить солидные финансовые
дивиденды. Серьезное возбуждение в общественной атмосфере республики вызвали
недавние выступления спикера Думы Бориса Грызлова главы антинаркотического
ведомства России Виктора Иванова, в которых Таджикистану ставилось в вину
слабый контроль наркотрафиком из Афганистана, большая часть которого идет в
Россию. Здесь на полном серьезе были восприняты предложения Грызлова ввести
визовый режим с Таджикистаном, если Душанбе откажется вернуть на
таджико-афганскую границу российских пограничников.
На фоне такого обострения между Москвой и Душанбе, именно Таджикистану пришлось
устраивать торжества по случаю юбилея Содружества. Таджикскому руководству
очень хотелось увенчать эти торжества самым высоким уровнем визита президента
России, - государственным. В Москве же, наоборот, предложили сделать визит
рабочим. В Душанбе такой низкий уровень сочли обидным для себя. В результате,
только за несколько дней до прибытия Медведева стороны пришли к компромиссу,
визит назван официальным. Поводом для этого оказались два соглашения,
подписанные по итогам двухсторонних переговоров на высшем, президентском
уровне. О сотрудничестве по пограничным вопросам и трехлетнюю программу
экономического сотрудничества.
Вокруг пограничного соглашения было много спекуляций. В результате было
практически зафиксировано нынешнее качество сотрудничества, пребывание в
Таджикистане группы российских пограничных советников в количестве около
трехсот человек. Документ также дополнен еще четырьмя межведомственными
соглашениями, регламентирующими статус советников, условия взаимодействия с
таджикскими коллегами, детали взаимодействия между российской ФСБ и комитетом
нацбезопасности Таджикистана. Возврата российских пограничников для охраны
границы с Афганистаном эти документы не предусматривают.
Еще один болезненный вопрос, поднятый таджикской стороной на переговорах
касается стремления Душанбе получать от России арендную плату за дислокацию в
Таджикистане 201- российской дивизии, а также за возможное предоставление
России права разместить свою авиационную базу на аэродроме Айни в тридцати
километрах к востоку от Душанбе. Несколько лет назад строители из Индии,
выполнив контракт стоимостью около 40 миллионов долларов, сдали в эксплуатацию
там две взлетно-посадочные полосы и другие структуры, необходимые для
использования тяжелой авиацией. Как утверждают российские источники «МН»,
поначалу запросы Душанбе к Москве за дислокацию 201-й дивизии, а вместе с ней и
Айни составляли аж 600 миллионов долларов в год, Затем эта фантастическая цифра
сократилась вдвое, до 300 миллионов. Сейчас же таджикская сторона, как
указывают наши источники, занимает более адекватную позицию, в Душанбе готовы
получать компенсацию не только деньгами, но и поставками военно-технических
средств.
Среди российских переговорщиков на эту тему существует мнение, что Таджикистан
вправе требовать платы за российское военное присутствие, но в разумных
пределах. В этой связи они обращают внимание на масштабы расценок за такое
присутствие в других странах СНГ. Скажем, за объект российских ВМФ на
Иссык-куле в Киргизии Москва платит около 4, 5 миллионов долларов, за станцию
ПВО раннего предупреждения в азербайджанской Габале – около 7 миллионов
долларов…
По сведениям «МН», российское предложение, связанное, в первую очередь с
использованием аэродрома Айни, лежит на столе у таджикского руководства.
Определенным итогом переговоров по данному вопросу стало озвученное Медведевым
после встречи с Рахмоном решения подготовить до конца 1 квартала будущего года
и подписать соглашение об аренде российской военной базы в Таджикистане сроком
на 49 лет.
Что касается состоявшегося утром 2 сентября третьего саммита так называемой
«Душанбинской» четверки(Афганистан, Россия, Пакистан, Таджикистан), то кроме
дежурной повестки дня, - дискуссии о перспективах реализации таких масштабных
экономических проектов, как строительство линии электропередач CASA-1000 для
экспорта электроэнергии из Таджикистана и Киргизии в Афганистан и Пакистан или
трансафганского газопровода из Туркмении в Индию и Пакистан(ТАПИ) обсуждалась
еще одна геополитическая проблема. О ее существовании намекнул Дмитрий
Медведев, выйдя к прессе после окончания саммита. По его словам, особое
внимание на встрече четырех президентов было уделено необходимости именно
странам региона принимать на себя ответственность за обеспечение безопасности в
этой части азиатского континента.
По сведениям «МН», полученным из информированных источников в кулуарах саммита,
речь шла о предложенном для одобрения членам «Душанбинской» четверки тезиса о
несоответствии резолюции Совбеза ООН, давшей зеленый свет на
антитеррористическую военную операцию в Афганистане, размещения в этой стране
на постоянной основе военных баз внерегиональных держав. Понятно, что речь идет
о нескольких военных базах США в Баграме, Шинданде, Кандагаре, Мазари-Шарифе,
которые, очевидно, останутся в Афганистане даже после вывода из страны
американских войск…
Но все эти серьезные вопросы волновали в Душанбе, скорее, только политиков,
военных и журналистов. Большинство душанбинцев 2 сентября жили ожиданием
«большого футбола», назначенного ФИФА на вечер этого дня в городе Турсунзаде в 60 километрах от
столицы у самой границы с Узбекистаном. Сборные-соседи должны сойтись в схватке
третьей азиатской отборочной группы за выход в финал футбольного мундиаля-2014.
Телетрансляции с матча не предусмотрено, таджикские власти боятся взрыва эмоций
и возможных беспорядков, известно ведь, что отношения между Душанбе и Ташкентом
оставляют желать много лучшего и их обострение может быть спровоцировано
футбольными страстями. Впрочем, узбекская сборная является фаворитом и
таджикские фаны готовы к поражению своих любимцев. Тем не менее, политический
аспект футбольного сражения подчеркивается тем, что за две недели до матча в
азиатской «группе смерти» куратором национальной сборной Таджикистана был
назначен таджикский «кронпринц», сын президента Рахмона, 24-летний Рустам
Эмомали.
Вечером 2 сентября и так пустая по случаю приезда высоких гостей таджикская
столица, практически и вовсе обезлюдела.
