В. В. Соловьев
Заместитель Руководителя Антитеррористического центра государств – участников СНГ
СОТРУДНИЧЕСТВО ОРГАНОВ БЕЗОПАСНОСТИ И СПЕЦИАЛЬНЫХ СЛУЖБ ГОСУДАРСТВ – УЧАСТНИКОВ СНГ В БОРЬБЕ С ТЕРРОРИЗМОМ И ИНЫМИ НАСИЛЬСТВЕННЫМИ ПРОЯВЛЕНИЯМИ ЭКСТРЕМИЗМА
Позвольте в начале выступления выразить благодарность организатору конференции – Исполнительному комитету СНГ за предоставленную возможность выступить перед профессиональной аудиторией в сфере обеспечения безопасности стран Содружества и пожелать нам всем плодотворной работы в ходе этого форума.
В современных условиях, на фоне продолжающейся глобальной экономической нестабильности и региональных политических, этнических и религиозных конфликтов наиболее востребованным остается межгосударственное сотрудничество в сфере обеспечения безопасности. Необходимо признать, что многостороннее сотрудничество государств СНГ в этой области приобрело разноплановый, комплексный и динамичный характер.
Обеспечивая необходимую динамику сотрудничества государств в области безопасности, адекватность наших совместных решений по противодействию современным процессам дестабилизации, сегодня мы проводим Международную научно-практическую конференцию «Совершенствование сотрудничества компетентных органов и специальных служб государств – участников СНГ в сфере противодействия современным вызовам и угрозам безопасности». Как нам представляется, здесь важна наша концептуальная позиция – обсудить не только фактическое состояние и тренды наиболее серьезных угроз безопасности для государств Содружества (хотя это очень важно само по себе), но и сформировать подходы и взгляды на перспективу, на ключевые направления сотрудничества компетентных органов, обеспечить обмен опытом о наиболее эффективных практиках совместных действий в сфере противодействия международному терроризму, незаконному обороту наркотических средств, психотропных веществ и другим наиболее опасным видам организованной преступности.
Реалии таковы, что обеспечение безопасности и сотрудничество в этой сфере уже не могут быть узкоотраслевыми. Противодействие терроризму и иным насильственным проявлениям экстремизма сегодня необходимо рассматривать в тесной взаимосвязи с противодействием транснациональной организованной преступности, урегулированием миграционных процессов, укреплением пограничного и военного сотрудничества, обеспечением коллективной безопасности государств Содружества. Именно такой формат выработки коллективных решений в области обеспечения национальной и региональной безопасности предлагают организаторы данной конференции. Полагаю, это позволит нам не только обменяться мнениями по ряду важнейших проблем, но и предложить конструктивные приемы их решения.
Дальнейшее совершенствование системы мер в борьбе с терроризмом и иными насильственными проявлениями экстремизма, вне всяких сомнений, сохраняет актуальность. Однако направления нашего сотрудничества напрямую зависят от тех детерминант, которые определяют качество и уровень террористической угрозы. В этой связи одним из наиболее важных и подлежащих обсуждению вопросов является качественное изменение тех дестабилизирующих процессов, которые мы (уже традиционно) относим к категории вызовов и угроз.
Укажем наиболее значимые из них.
В течение ближайшего года должен произойти и завершиться вывод войск международной коалиции из Исламской Республики Афганистан. Изменения, которые произойдут в этой связи в Афганистане (и которые вполне предсказуемы), объективно повлияют на уровень безопасности всех стран Содружества, и в первую очередь Республики Узбекистан, Республики Таджикистан и Туркменистана, входящих в СНГ. Мы видим несколько негативных сценариев, которые с высокой степенью вероятности будут запущены по мере вывода коалиционных сил из Афганистана.
Вывод войск Международных сил содействия безопасности (МССБ) из этой республики неизбежно повлечет обострение внутриполитической борьбы за власть в данном государстве. В течение последних 2-3 лет лидерами бывшего «Северного альянса» рассматриваются планы управляемого раздела Афганистана на неталибский Север и пуштуно-талибский Юг. С учетом реалий эта борьба с высокой степенью вероятности перерастет в вооруженное противостояние различных субъектов и будет сопровождаться массовой миграцией населения из районов боевых действий. Высоки также риски репрессий в отношении лиц, которые так или иначе были связаны со структурами коалиционных сил или оказывали поддержку действующему правительству Афганистана.
В нынешней ситуации приток беженцев будет направлен преимущественно в государства Центральной Азии, прежде всего Узбекистан и Таджикистан. Несомненно, вынужденная миграция существенно увеличит давление на экономики этих стран, а в случае развития событий по негативному сценарию может стать причиной серьезных гуманитарных проблем.
Развитие гуманитарной катастрофы отчетливо прослеживается по ливийским событиям. Из 6 миллионов населения этой страны к маю 2013 года более 500 тысяч оказались в Тунисе, 750 тысяч – в Египте. Десятки тысяч ливийцев принял Алжир. Это данные международных гуманитарных организаций. Практически каждый шестой житель покинул страну. Нагрузка на принимающие государства оказалась крайне тяжелой. На повестке дня по-прежнему стоит вопрос об обеспечении безопасных гуманитарных коридоров и сопровождении беженцев, организации их жизни на территориях стран-соседей.
Мировой опыт смягчения гуманитарных катастроф такого типа связан, прежде всего, с организацией лагерей беженцев. Но для спецслужб и органов безопасности, правоохранительных органов этот опыт означает также резкое увеличение нелегальной торговли оружием, обновление и расширение наркотрафика, критическое повышение рисков межэтнических и религиозных конфликтов. Ферганская долина и в ситуации мирного времени представляет собой источник повышенных рисков, а в случае резкого нарушения баланса за счет потока беженцев государства Центральной Азии могут столкнуться с необходимостью решать еще более сложные задачи по обеспечению безопасности. В частности, активизация собственных радикальных группировок в этих условиях не вызывает сомнений.
Потоки беженцев, опять же, как свидетельствует опыт военных конфликтов в Ливии и Сирии, неоднородны. В контексте развития событий в Афганистане они, несомненно, будут засорены представителями террористических групп, стремящимися расширить сферу влияния международных террористических организаций. О механизмах фильтрации беженцев мы должны думать уже сегодня и разрабатывать превентивные совместные решения.
Формирования талибов, боевиков «Исламской партии Афганистана», «Исламского движения Узбекистана» и «Джамоати Ансоруллох» активизировали диверсионно-террористические акции в приграничных с Республикой Таджикистан районах Афганистана. Наши партнеры отмечают, что в отрядах повстанцев, собирающихся на афганском севере, есть выходцы из стран Центральной Азии, а также ряда российских регионов. Не исключена переброска небольших групп в 10–15 человек через афганско-таджикскую границу и далее в государства Центральной Азии. Целеполаганий активности талибов здесь несколько. Во-первых, реорганизация наркокоридоров. Во-вторых, попытки дестабилизации светских режимов в государствах Центральной Азии, входящих в СНГ. В-третьих, демонстрация прямых угроз для северного маршрута транзита контингента НАТО. Ряд экспертов полагает, что такие вооруженные формирования по мере своего усиления рано или поздно предпримут попытки нанести удар по светским режимам в центральноазиатских странах.
Нельзя не обратить внимание на то обстоятельство, что вопрос о передаче ответственности от США и коалиции НАТО к региональным субъектам, несмотря на все прилагаемые усилия, остается открытым. По основательным экспертным оценкам, национальные подразделения Исламской Республики Афганистан не смогут после 2014 г. в полной мере обеспечивать стабильность государства и безопасность государственной границы. В частности, об этом прямо заявил в интервью афганскому издательству «Пажвак» командующий силами коалиции в Афганистане Джозеф Данфорд: «Ввиду слишком больших потерь афганских Национальных Сил Безопасности в битве против боевиков может понадобиться до пяти лет поддержки Запада, прежде чем они смогут самостоятельно бороться».
Озабоченность по поводу развития этой угрозы выражают не только представители руководства Республики Таджикистан, но и других государств Центральной Азии, которые так или иначе могут быть втянуты в конфликт. Обсуждение тех проблем, которые неизбежно повлечет так называемый «фактор 2014», в течение последнего года прошло на площадках Совета руководителей органов безопасности и специальных служб, Совета министров иностранных дел, Совета министров обороны, Совета командующих Пограничными войсками, Совета Безопасности Российской Федерации, ряда других национальных компетентных органов и органов отраслевого сотрудничества государств – участников СНГ.
В заключенном 20 сентября прошлого года в Бишкеке кыргызско-российском соглашении о размещении в Кыргызской Республике объединенной российской военной базы (ОРВБ) имеется пункт, согласно которому «воинские формирования ОРВБ обеспечивают совместно с вооруженными силами Кыргызской Республики защиту суверенитета и безопасность, включая противодействие актам нападения со стороны международных террористических формирований». Президент Российской Федерации В. В. Путин подчеркнул, что российское военное присутствие в республике является серьезным сдерживающим фактором с учетом угрозы терроризма. В этом ключе мы видим необходимость отработки взаимодействия российского контингента с компетентными органами и вооруженными силами страны пребывания в период проведения учений и тренировок.
По некоторым направлениям такое сотрудничество уже реализуется. Так, в сентябре 2013 г. при координирующей роли АТЦ СНГ Комитетом национальной безопасности Кыргызской Республики было проведено совместное антитеррористическое учение государств – участников СНГ «Ала-Тоо-Антитеррор – 2013» с участием органов безопасности и специальных служб Республики Казахстан, Кыргызской Республики, Российской Федерации, Республики Таджикистан и Украины. При формировании пакета этих совместных и согласованных антитеррористических мероприятий АТЦ СНГ в полной мере учитывал динамику изменения военно-политической обстановки как на стратегическом, так и на оперативном уровне; мы постарались идентифицировать ключевые точки наиболее вероятных рисков террористической и экстремистской активности; совместно с партнерами были разработаны тактические схемы решения наиболее актуальных задач по обеспечению контртеррористической безопасности.
Одним из объектов нашего внимания стала инфраструктура военного назначения. Здесь мы постарались учесть опыт вооруженного противостояния в Ливии, где, как вы знаете, склады оружия и материально-технических средств были попросту разграблены незаконными формированиями, а само вооружение попало в неконтролируемый оборот. В этой связи вопросы защиты военных объектов были изучены и практически отработаны в ходе ряда антитеррористических учений, в частности уже упоминавшегося «Ала-Тоо-Антитеррор – 2013». В рамках названного учения тренировочная войсковая операция по уничтожению бандформирования была проведена на войсковом стрельбище Министерства обороны Кыргызской Республики, где в соответствии с замыслом учения в горно-лесистой местности нанесен авиационный и артиллерийский удар по группе боевиков в количестве 50 человек, осуществившей неудачное нападение на склады артвооружения Министерства обороны. Для нанесения авиаудара привлечены самолеты Су-25 и 2 вертолета Ми-8 российской авиабазы «Кант», а для прочесывания и зачистки местности – подразделение специальных операций Министерства обороны Кыргызской Республики. Здесь мы получили полную поддержку военных ведомств Кыргызской Республики и Российской Федерации.
Нельзя не указать на наличие еще одной проблемы, к решению которой уже приступили органы безопасности и спецслужбы государств – участников СНГ. Это проблема обеспечения обратного транзита военных грузов МССБ из Афганистана. Очевидно, что безопасность этого транзита и сохранность военных грузов напрямую связаны с пресечением возможности их попадания в руки террористов. Представляется крайне важным решение вопросов о своевременном выявлении и купировании угроз безопасности обратного транзита военных грузов МССБ через территории государств – участников СНГ, об обмене опытом компетентных органов государств – участников СНГ по организации обеспечения безопасности военных грузов. Эти направления уже начавшегося взаимодействия органов безопасности мы рассматриваем как приоритетные.
Антитеррористическим центром СНГ в настоящее время прорабатывается вопрос о формировании временной международной оперативной группы по обеспечению безопасности государств ЦАР с учетом вывода войск МССБ. Предполагается, что группа будет включать как представителей органов безопасности, специальных служб и правоохранительных органов заинтересованных государств, так и сотрудников АТЦ СНГ, Координационной службы СКПВ, БКБОП, Секретариата СМО. К работе данной группы могут быть приглашены также сотрудники РАТС ШОС и ОДКБ.
Среди основных задач такой временной группы, видимо, следует назвать:
оказание содействия компетентным органам государств Содружества в осуществлении межгосударственного розыска лиц, разыскиваемых за совершение преступлений террористического и экстремистского характера, в том числе с использованием специализированного банка данных АТЦ СНГ, особенно в период проводимых под эгидой СКПВ совместных специальных пограничных операций;
мониторинг, анализ и прогнозирование тенденций развития складывающейся обстановки;
информационная и аналитическая поддержка различных мероприятий по предупреждению и пресечению террористической деятельности, проводимых компетентными органами государств СНГ.
Представляется, что такое решение будет способствовать координации усилий органов безопасности и спецслужб государств Содружества, направленных на обеспечение региональной безопасности в 2014 году.
В течение нескольких последних лет мы обсуждаем проблему многоуровневого характера террористической и экстремистской активности. На прикладном уровне она связана с вовлеченностью в процессы ее финансирования недобросовестных неправительственных или некоммерческих организаций.
Множество неполитических НПО, действительно, являются институтами гражданского общества. Они действуют совместно с государством в науке, культуре, искусстве, здравоохранении, благотворительной деятельности. Однако сформировалась и «теневая сторона» деятельности НПО. Пять-семь лет назад на европейских площадках, в том числе Европейской комиссии по вопросам борьбы с финансированием терроризма, прозвучало мнение о том, что террористические группы могут эффективно использовать потенциал НПО в качестве прикрытия для получения доходов. Представители органов безопасности, спецслужб и правоохранительных органов государств Содружества сходятся во мнении, что государство, благотворительный сектор и общество имеют взаимную заинтересованность и несут взаимную ответственность в создании «прозрачных» правил взаимоотношений, которые препятствовали бы использованию НПО для финансирования терроризма.
Это реальная проблема. С ней столкнулись государства Европы, государства Содружества, страны других регионов. Так, например, по данным Федерального бюро криминальной полиции Германии, представленным на одном из заседаний ОБСЕ, в ФРГ от 45 до 60 НКО являются прикрытием для террористической деятельности. Национальная комиссия по расследованию террористических атак на США также констатировала, что «Аль-Каида» получала деньги некоторых коррумпированных благотворительных организаций (в качестве примера названы фонды «Аль-Харамейн» и «Аль-Вафа»).
В государствах Содружества «теневая» сторона деятельности НПО имеет дополнительную специфику. Речь идет, прежде всего, о прямых попытках влияния на внутренние политические решения государств, о фактах пропаганды идей по изменению конституционного строя неправовыми методами, о склонении граждан к участию в деятельности экстремистских организаций. Так, например, в Республике Молдова с марта 2011 г. действовала официально зарегистрированная в Министерстве юстиции общественная организация «Исламская лига». Службой информации и безопасности Молдовы была проделана серьезная работа по установлению и пресечению попыток пропаганды со стороны «Исламской лиги» салафизма джихадистского толка в мусульманской общине республики.
В России действуют 230 тысяч разнообразных НКО и НПО. При этом из числа, например, экологических общественных организаций лишь 30 % занимаются исключительно вопросами экологии. Деятельность остальных так или иначе связана с политикой.
В Кыргызской Республике работает более 10 тыс. неправительственных и некоммерческих организаций, большинство которых получают финансирование из-за рубежа. Отдельные НПО активно занимаются политической деятельностью, которая зачастую выходит за рамки действующего законодательства. Так, используя «непрозрачную» финансовую поддержку иностранных организаций, под прикрытием борьбы за демократию и права человека, эти организации фактически участвуют в различных акциях политических сил, в том числе деструктивного характера, способных привести к дестабилизации политической ситуации в стране.
В результате не только дискредитируется сама идея работы НПО в рамках гражданского общества, но создаются вполне реальные риски национальной безопасности. В этом смысле мы должны прямо говорить о части НПО, деятельность которых является своего рода «ширмой» для перенаправления финансовых средств. Террористические группы получают хорошо закамуфлированные материальные поступления, при этом получение доказательственной базы и судебная перспектива соответствующих дел затруднены. Органы безопасности, спецслужбы и правоохранительные органы государств СНГ уделяют самое серьезное внимание предотвращению использования потенциала НПО в качестве прикрытия террористической и экстремистской деятельности. Наши коллеги в совпадающих категориях оценивают те риски, с которыми сопряжена деструктивная деятельность неправительственных организаций.
Вместе с тем ряд вопросов в рамках этой темы остается открытым. Например, еще в 2009 г. на одном из заседаний Комитета ОБСЕ делегация Республики Казахстан вносила предложение по активизации обмена имеющимися разведывательными сведениями в этой области. В том числе предлагалось создать под эгидой ОБСЕ соответствующий банк данных на «недобросовестные» организации. В качестве примера приводилась деятельность «Общества социальных реформ». Предложение тогда осталось без ответа. Полагаю, нам есть смысл сегодня обсудить перспективы такого или аналогичного варианта решения с использованием механизмов сотрудничества, которые уже сложились в формате Содружества Независимых Государств.
Обозначенную проблему, как представляется, следует решать по нескольким направлениям. Одно из них предполагает задействование правовых инструментов, которыми располагает Содружество Независимых Государств, в частности механизмов межгосударственного нормотворчества Межпарламентской Ассамблеи СНГ. По инициативе Антитеррористического центра в Перспективный план модельного законотворчества в СНГ на 2011–2015 годы внесен пункт о разработке модельного закона «О неправительственных организациях». В настоящее время Межпарламентская Ассамблея СНГ приступила к решению данной задачи, используя при этом потенциал научных учреждений государств Содружества.
Напомню, что проект Закона «О противодействии легализации преступных доходов (отмыванию денег) и финансированию террористической или экстремистской деятельности» был внесен в Парламент Кыргызской Республики (Жогорку Кенеш) по инициативе Службы финансовой разведки при поддержке ГКНБ Кыргызской Республики. Очевидно, что при решении задач предупреждения и пресечения финансирования террористической и экстремистской деятельности со стороны недобросовестных НПО интересы органов безопасности и органов финансовой разведки или финансового мониторинга пересекаются. Сложение потенциалов возможно и на уровне органов отраслевого сотрудничества государств – участников СНГ. Более того, именно на данном уровне возможны создание дополнительных универсальных субрегиональных механизмов противодействия терроризму и экстремизму, гармонизация источников национального законодательства. В связи с изложенным предлагаю всем заинтересованным субъектам, в том числе органам безопасности и правоохранительным органам государств – участников СНГ, внести свое видение, свои решения в разработку модельного закона государств – участников СНГ «О неправительственных организациях».
Диверсификация террористической активности продолжается как в спектре объектов устремлений, так и в способах совершения преступных действий. Несколько лет назад мы ставили вопрос о расширении круга потенциально уязвимых объектов за счет объектов инфраструктуры, в том числе энергетической, а также о необходимости усиления мер их антитеррористической защищенности. Устойчиво сложился термин «критически важные объекты инфраструктуры». Но речь обычно шла о взрывах и иных, условно говоря, подобных традиционных способах совершения террористических актов. Сегодня эксперты ставят вопрос об объективных угрозах кибернетических террористических атак на объекты энергетического и водного обеспечения крупных городов, транспортных коммуникаций и даже на объекты атомной энергетики. Самостоятельное место занимают объекты инфраструктуры военного назначения, обеспечивающие обороноспособность государств.
Для такой обеспокоенности есть все основания.
Первым известным образцом кибероружия считается «червь» «Стакснет» (Stuxnet), который в июле 2010 года серьезно повредил ряд объектов ядерной инфраструктуры Ирана. Этот самовоспроизводящийся вирус в принципе нацелен на объекты не виртуального, а реального мира, такие как электростанции, водопроводные станции и промышленные объекты. В отличие от большинства других вирусов, «Стакснет» (Stuxnet) призван поражать именно те компьютерные системы, которые из соображений безопасности не подключены к Интернету. В 2012 году россиянами из «Лаборатории Касперского» был идентифицирован новый вирус «Флейм» (Flame), который изымал и удалял информацию с компьютеров Министерства нефти и газа Ирана. Хочу особо выделить технологическую деталь: предполагаемый срок его расшифровки был обозначен в 10 лет.
В течение последних нескольких лет кибератаки были проведены на объектах нефтяной промышленности Ирана, Саудовской Аравии, Сирии.
Сообщения о попытках установить контроль над национальными энергетическими системами поступали из США. Тогда официальные лица заявляли, что хакеры выбрали в качестве своей цели «компьютерные системы управления, которые регулируют деятельность химической промышленности, энерго- и водоснабжения».
Если рассматривать даже в самом общем приближении технологии поражения систем жизнеобеспечения и критически важной инфраструктуры, то кибердиверсии, несомненно, выступают в качестве наиболее эффективного инструмента. С точки зрения технологий кибератаки обладают существенными преимуществами. Во-первых, речь всегда идет о дистанционном причинении вреда противнику, без потерь среди личного состава. Во-вторых, источник, да и сам субъект кибердиверсии при современных технологиях далеко не всегда подлежит идентификации. Если говорить точнее – идентификация максимально затруднена и требует времени и организационных усилий. В-третьих, кибердиверсии позволяют заметно диверсифицировать сами цели/объекты разрушения.
Эксперты в области информационной безопасности в качестве основных тенденций отмечают рост сложных комбинированных кибератак, направленных на выведение из строя инфраструктуры важных объектов. Контроль и перехват управления промышленным оборудованием, автоматизированных систем управления объектов инфраструктуры – одна из важнейших задач, решаемых в результате кибератак.
Специальные структуры по борьбе с кибертерроризмом и кибердиверсиями созданы, как вы знаете, в США, Германии, Китае, Иране, Израиле, Франции, ряде других государств. Соответствующее решение прорабатывается в российском военном ведомстве. Однако специфика деятельности органов безопасности и спецслужб требует собственных решений. Вопросы информационной безопасности государств Содружества находятся в фокусе внимания Совета руководителей органов безопасности и специальных служб государств – участников СНГ. Прорабатывается вопрос о необходимости подготовки Межправительственного соглашения по международной информационной безопасности государств – участников СНГ, аналог которого имеется в ШОС и над которым работают структуры ООН и ЕС.
Полагаю, мы вплотную подошли к необходимости нового этапа сотрудничества компетентных органов государств СНГ в сфере противодействия современным моделям кибернетического терроризма. Здесь кроется достаточно много проблем, в том числе правовых пробелов. Достаточно сказать, что слабо разработана и едва ли пригодна к практическому применению сама терминология кибернетического терроризма. Неочевидно решение вопроса о субъектах данного вида терроризма, а также о современных технологиях противодействия на уровне межгосударственного сотрудничества.
В феврале 2014 г. Антитеррористический центр государств – участников СНГ на площадке XIX Международного форума «Технологии безопасности», который пройдет в г. Москве, организует и проводит Международную научно-практическую конференцию, посвященную проблемам кибернетического терроризма и взаимодействию органов безопасности и спецслужб государств Содружества в этой области. На повестку дня вынесены вопросы, связанные с современными видами кибертерроризма, его местом в современных сетецентричных войнах, с рисками кибертерроризма на критически важных объектах промышленной инфраструктуры. Продолжение обсуждения этих проблем вынесено на VII Совещание руководителей антитеррористических подразделений государств – участников СНГ. К участию в мероприятиях приглашены представители Комиссии по научно-техническому сотрудничеству и Комиссии по информационной безопасности при Совете руководителей органов безопасности и специальных служб государств – участников СНГ.
Завершая свое выступление, хочу подчеркнуть, что динамика современных мировых и региональных процессов, усложняющийся характер военной и террористической активности не оставляют нам времени на раздумья и побуждают к активному поиску эффективных совместных решений, направленных на своевременное выявление и пресечение актуальных угроз безопасности.
